Дядя самых честных правил 6

Одна из них даже выпала из сундука. Шмякнулась на камни и тонко пискнула. Рывком перевернулась на ладонь, встала на пальцы и, скребя ногтями, полезла обратно.

— Что ты сделал⁈ — зашипел мне прямо в ухо Лукиан. — Не так надо было! Сейчас я их отвлеку, а ты беги к лестнице. Может, сумеешь живым выбраться.

Но ничего сделать он не успел. Божедомский вертеп вздыбился горой над сундуком и на мгновение застыл, нависая над нами. Поверхность его вспучилась и потянулась вперёд. А затем женская правая рука крепко пожала мою ладонь.

Мёртвые пальцы были ледяными. И на ощупь совсем не человеческие, а будто я прикоснулся к мраморной статуе. Прикосновение длилось несколько секунд, а затем рука отпустила меня. Божедомский вертеп начал оседать сам в себя, заползая обратно в сундук. Руки нырнули во тьму, а следом с глухим стуком сама собой захлопнулась тяжёлая крышка.

* * *

— Ты меня, отрок, чуть до удара не довёл.

Выбравшись из подвала, мы с Лукианом пошли в парк, подальше от лишних ушей. Монах уселся на лавочке, вытащил откуда-то бутылку с рябиновкой и хорошенько приложился к ней.

— Это же надо, «сотрудничество»!

Он помотал головой и снова отхлебнул.

— И ведь сработало, вот что удивительно. Никогда бы не подумал, что так можно.

— Отец Лукиан, а ведь не вы создали этот Божедомский вертеп. Скажите честно, откуда вы его взяли?

— Откуда, откуда — оттуда! Где взял, там уже нету, — буркнул монах и бросил на меня сердитый взгляд. — Считай, наследство от одного хорошего человека.

Он пожевал губами и вздохнул.

— Ладно, не о том речь. Вертеп ты подчинил, теперь покажу, как с ним работать. Ну-ка, садись.

Мы поменялись местами. Я устроился на лавочке, а монах принялся расхаживать передо мной и читать лекцию. Говорил он много, развесисто, но если коротко, то всё сводилось к одному: Божедомский вертеп я могу позвать в любой момент в любом месте. Он меня услышит и придёт на помощь.

— И как его призывать? Ритуал какой-то или заклятье?

— Ты чем слушаешь, отрок, афедроном? Я же ясно сказал — позвать мысленно. Как первый раз позовёшь, так он и будет откликаться.

Он развернулся, отошёл к кустам и поставил пустую бутылку из-под рябиновки на камень.

— Позови вертеп и прикажи сбить бутылку на землю.

Честно говоря, я не чувствовал никакой ментальной связи с некроконструктом. Как он меня услышит? А ещё в голову лезла навязчивая картинка — я зову вертеп и из подвала в парк марширует колонна мёртвых рук. Вот интересно, Настасья Филипповна их испугается или начнёт веником гонять за то, что наследили на чистом половичке?

— Соберись, отрок. Мне до вечера ждать, пока ты соизволишь выполнить упражнение? Зовёшь и чётко говоришь, что делать. Вертеп исполняет приказы буквально.

Вздохнув, я мысленно произнёс: «По моему хотению, по моему велению, Божедомский вертеп, сбей бутылку с камня».

Я не был готов к тому, что произошло. Земля вокруг булыжника зашевелилась и из неё полезли руки. Четыре из них сцепились пальцами, подхватили пятую и подкинули вверх. В полёте мёртвая кисть ударила по бутылке, сделала сальто и показала Лукиану неприличный жест.

— Ах ты зараза! — он топнул ногой.

Руки помахали мне ладошками и тут же закопались обратно в землю.

— Отрок, я был о тебе лучшего мнения, — монах обернулся ко мне. — Показывать гадости вертепом — это неуважение к учителю!

— Отец Лукиан, — я поднял ладони, — ничего такого я не приказывал. Вот ей-богу, даже в мыслях не было.

Монах обиженно засопел.

— Занятие закончено, отрок.

Он развернулся и пошёл к дому, всем видом показывая возмущение. А мне оставалось только чесать в затылке. Магический конструкт с чувством юмора? К такому выверту некромантии жизнь меня не готовила. В любом случае, иметь шаловливые ручки в запасе — настоящий козырь. Интересно, а как они вылезают из каменного пола?

* * *

На следующий день Лукиан не трогал меня с занятиями. Так что я со спокойной душой занялся телеграфом. Прохор изготовил в мастерских комплект деталей для пяти пар приёмников-передатчиков, и я полдня возился с ними в кабинете. Нарисовал Знаки с Печатями, собрал и проверил. Заодно прикрутил систему от копирования: если кто-то сунется и попробует разобраться в магических связках, внутренность прибора просто выгорит. Добавил мелкие правки в документацию и вынес вердикт — можно запускать производство.

Так что на обед я спускался с лёгким сердцем: дело шло семимильными шагами. Сейчас подберу из крепостных парней потолковее и начну их учить передавать сообщения моей азбукой. А там к весне, глядишь, и запустим с Шешковским первую линию связи между двумя столицами.

Из задумчиво-мечтательного настроения меня вывел незнакомый голос. Из гостиной доносился приглушённый разговор: Марья Алексевна что-то рассказывала на французском, а ей неразборчиво отвечало меццо-сопрано. Голос был молодой, мягкий и очень женственный. Кхм, кто бы это мог быть? Вроде бы княгиня не предупреждала, что ждёт гостей. Так-так, посмотрим, кого это принесло с визитом в Злобино.

— Добрый день, сударыни!