Dядя Саша forever

– Теперь ложку говна в бочку мёда. Бочку, в которую после мало кто заглядывает. Бочка мужского нутра. После всей этой поэтики кто-то сам ломается, кого-то жизнь нагибает. Про красоту написано много. Изречено необъятное количество глубочайших мыслей. Но это только поначалу имеет значение, а затем, это тяжелая совместная работа мозга вкупе с телом и подходящим партнером. Остается только слово, красота. Это бесконечная переменная, как погода меняющаяся, но возникающая вновь. А можно сделать проще, постоянно следовать за ней не заморачиваясь ни на что. Ведь они растут, прибывают. Красивые. Снова и снова. Постоянно приливающая новая волна. Волна новых сосудов. Новых прекрасных тел. Новая красота, но без старых обязательств. Хочется всё опробовать.

– А потом? – Максим задумчиво рулил, глядя вперёд на полупустынное шоссе. Обгонял одинокие унылые лесовозы, медленно тащившиеся по дороге.

– Вот тогда-то ты и становишься кидалой. Из поэта прямиком в реалиста. Научился прекрасный сосуд считать аппаратом временного удовольствия. Твой мозг заменил прелестные женские бёдра, на похотливые поручни любви. Научил тебя наматывать женский хвост на твою руку. Подтягивать женскую голову за нежные уши к своей талии. Каждый твой жест, каждое слово заточены на конечный результат. Обладать и кидать, – Дядя Саша сделал неприличный жест бёдрами.

– Да… – Максим тяжело выдохнул, немного размяв затёкшую шею.

– Но самая сладкая история, это как раз тема ранее упомянутых  тобой друзей.

Пустынная дорога и дядин бубнёж клонили ко сну. Рыба на заднем сидении не переставала шевелить пакетом. Максим догнал «хвост» длинного паровоза из машин, плетущихся за очередным лесовозом. Не имея возможности обогнать, приходилось плестись вместе со всеми.

– А с друзьями то, что не так?

– Ты что? Кидать друзей и партнёров это святое. Если ты не успеешь их кинуть, то это обязательно сделают с тобой. Обычный бизнес. Так заведено. Давно.

– Правда?

– Но, кидать партнёров нужно красиво. Вы столько лет дружили. Или просто работали плечом к плечу. Сдерживали натиски и отражали атаки. Выносили друг друга с поля боя по очереди. Залечивали раны. Много в чём клялись друг другу. Но, всему приходит конец. Ты делаешь это с ним. Как и потом со многими другими. Чем жёстче и крупнее кидалово, тем меньше последствий. Победа неприятна. Это становится привычкой. Как почистить зубы. Рядовая такая ситуация – Дядя Саша, испугав Максима, громко хлопнул в ладоши.

– Вот так, на раз-два!

– Ну, вы даёте Дядя Саша, это же трэш какой-то. Как вам удаётся жить нормально с такими жизненными устоями?

Максиму даже комфортное сидение дядиного внедорожника показалось каким-то неуютным. И как то сразу перестало хватать кислорода.

– Чем быстрее ты поймёшь, что это правда. Чистейшая, правда. Будешь жить припеваючи. В моем офисе, в моем любимом гадюжнике, каждый так живет.

– Все равно, нельзя так, не правильно все это, не правильно.

Дядя Саша достав пустую банку с оставшимися листьями и прутиками укропа, примерял свои первичные половые признаки к широкому стеклянному горлу. Пытался погрузить внутрь весь свой хозяйственный набор, не доставая из трусов. Немного поразмыслив, посмотрел вперёд на дорогу.

– Короче, укатал ты меня своими разговорами, у меня сейчас мочевой лопнет, давай на заправку заедем, вон там под горушкой вправо прими, все равно ещё заправляться нужно. И ещё, там в водительской двери у меня носки новые должны быть, передай мне.

На сетевой желто-оранжевой автозаправке с подсолнухами было не слишком многолюдно. Два микроавтобуса с четырьмя пассажирами и мотоциклист заправляющий бак.

Максим припарковался у свободной колонки, отодвинувшись вбок с кресла, заглянул в карман двери.

– Тут только один, он в чём-то белом и липком, больше ничего, – Максим, выудил из двери двумя пальцами чёрный грязный комок скрученной ткани.

– Хер с ним, давай сюда один, хотя бы одной ноге будет теплее.

Максим передал чёрный клубок. С треском и пылью вывернув носок, Дядя начал его натягивать на ногу. Носок хрустел и упирался. Трещал, не желая разворачиваться. Максим с брезгливостью смотрел на дядино облачение. Затем, взяв грязные мокрые сапоги с заднего сидения, Дядя тоже натянул их с усилием. Завершающей деталью гардероба выступил плащ-палатка, одетый прямо на голое тело. Дядя стал похож на порно актера. Актера направляющегося на заправку, чтобы удивить оператора АЗС, своим неожиданным не к месту маскарадом. Может оператору поведать о своей мрачной жизненной философии.

Максим тоже вылез из машины и вставил пистолет в бак. Топливо побежало по вене шланга. Автоматические двери здания АЗС поглотили непредсказуемого актера в плаще, любителя кидать при любой возможности.

– Так нельзя… – Максим задумавшись, глядел в одну точку и тряс головой.