#Диалоги

На мгновение мне показалось, что тонкое стекло отразило ещё одного человека. Возле окна, там, где в рассветных лучах клубилась пыль, стояла девушка. Ветер играл с её волосами и…со струнами скрипки, которую девушка держала в руках. Но неожиданно тонкая белая занавеска встрепенулась, и девушка исчезла, словно испугавшись.

— Кто вы? — тихо спросила я.

— Диалог. Воспоминание. Просто слова.

— И вы…Вы хотите рассказать мне историю?

— А ты готова слушать?

— Конечно.

Неожиданно всё застыло. Перестал качаться поезд. Занавески, поднимаемые ветром, опали. Что-то происходило. Мелькали какие-то лица, люди, дома. И тут картинка замедлилась. Я стояла возле кирпичного дома, из которого выходила девушка. Господи, как похожа на меня…

— Мама? — спросила я тихо.

— Да, — ответил голос. — Твоя мама. Ей 17, она поступает в университет. Телефона дома нет, бегает звонить, чтобы узнать результат, через две улицы. Ждёт, переживает. А линия всё занята и занята..

Старый бабушкин дом. Собака, которую я помню из детства. Молодая бабушка, дед. И мама, теребящая от волнения волосы.

Я их видела. Люди. Ожившие фотографии. Они переживали, ждали, надеялись.

Стало смеркаться. В вагоне потемнело. И в свете уличного фонаря я видела нашу учительницу по химии, которая бежала к дому моей бабушки с огромным букетом ромашек. Это к ней мама ходила звонить. И это она несколько часов не отходила от телефона, звонила, чтобы сказать моей молодой маме заветные слова: она поступила…

#Диалог_6

#Вне_поезда

— Назови мне самое главное слово в твоей жизни.

Я задумываюсь.

— У меня их два. Первое — это доброта. То, в чём мы так сильно нуждаемся.

— А второе?

— Книга.

— Почему книга?

— Потому что в ней собраны ценные мысли, в которых мы нуждаемся не меньше, чем в доброте.

#Диалог_7

— Я видела воспоминание, — девушка стояла напротив меня, прижимая к груди букет ромашек. Она запыхалась, волосы, до этого идеально расчёсанные, были разбросаны по плечам.

— О чём?

— О доброте, — она смахнула прядь волос с лица и присела, положив цветы на столик. — Вы сказали, что вы писатель.

— Да, — я с нескрываемым интересом посмотрел на неё.

— Должна признаться: я … тоже. Но я не умею писать.

— А пробовали?

— Да, — она всё ещё задыхалась от быстрой ходьбы.

— О чём же вы писали? — спросил я.

— О людях. О чувствах. О воспоминаниях.

— Ваши истории популярны?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не могу рассказать свою душу. Точнее, не могу описать всё то, что со мной происходит. Нет, могу, конечно, но не так, как хотелось бы. Плохо получается. И…я хочу рассказать вам историю. Хочу, чтобы её написали вы. Меня никто не будет слушать, я кричу в пустоту. Но вы писатель. Вы повелеваете словами. А я лишь чувствую. Но хочу, чтобы и другие чувствовали. Только, боюсь, вы не поверите мне.

Я не стал говорить ей, что знаю эту историю. Я видел её. Слышал. Когда это всё происходило, я сидел на полке шкафа за спиной девушки. Эта история и привела меня к ней. Но я не смел в этом признаться. Девушка должна была сама рассказать. Таково условие. Я могу написать лишь то, что мне отдали добровольно. Это своего рода плата за талант: ты можешь видеть, слышать, чувствовать, но обязан носить в себе до того момента, пока человек не отдаст свой груз души. Что будет, если я нарушу клятву? У меня заберут право голоса, мой бесценный дар, мой кислород.

— Вы ведь написали её, верно? — сказал я, нарушая молчание.