Дьявол в бархате

— Я уже больше двух недель не посылала никого к миссис Уиблер, — наконец ответила она. — Я посылала в Новую биржу или к мадам Ботан под вывеской «Ла Бель Пуатрин», так как боялась, что… что у миссис Уиблер все слишком дорого.

Фентон застегнул на шее Лидии голубую накидку с серебряным кружевом. К своему левому плечу он прикрепил пряжкой плащ. С таким же успехом его можно было прикрепить и к правому плечу, но это мешало бы правой руке орудовать шпагой.

— О цене не беспокойся. А вот la belle poitrine[85], — улыбнулся Фентон, — нам и в самом деле необходима. Позволь напомнить, дорогая, что спектакль дневной, а не вечерний, и нам следует поторопиться.

Лестницы Уайтхолла, спускавшиеся к реке, были открыты для удобства путешествующих по Темзе. Спустившись вместе с Лидией по дубовым ступеням, почти сгнившим внизу, Фентон усадил ее в лодку, на корме которой сидел толстый веселый перевозчик с длинными веслами.

Так как было время малой воды, брызги почти не беспокоили сидевших в лодке, да они и не обращали на них внимания. Лидия и Фентон сидели лицом к гребцу, глядя на восток.

— День не особенно солнечный, но и не пасмурный, — заявил лодочник, в чьи обязанности входило развлекать пассажиров. — Я выведу лодку на середину реки и благополучно доставлю вас к?..

— Пристани Уайтфрайерс.

На серых, тускло поблескивавших водах Темзы покачивалось множество суденышек, на некоторых из них виднелись белые паруса. Легкий прохладный бриз шевелил поля шляпы Лидии. С левой стороны поток катился мимо выходящих к реке тяжелых каменных ворот домов знати, намывая грязные отмели на тыльные стороны старых построек Стрэнда, в сторону окутанного туманом Сити.

В Герцогском театре в Дорсет-Гарденс Фентон обнаружил многое из того, что ожидал увидеть. Фентон занял боковую ложу, образующую небольшое пространство у кирпичной стены и ограниченное четырьмя каменными колоннами. Но сцена обладала солидными размерами, а после смерти сэра Уильяма Дейвенанта[86]

его сын обеспечивал великолепное оформление, которому сопутствовали изобретенные Беттертоном передвижные декорации.

Подобно всем знатным дамам, Лидия надела черную маску, как только они вошли в театр. Это было единственным известным ей правилом посещения подобных мест, и оно казалось весьма привлекательным.

— Пьеса будет смешная? — с интересом шепнула Лидия, вцепившись в руку Фентона, когда они усаживались в боковой ложе.

В маленьком, переполненном, дурно пахнущем помещении множество тусклых свечей придавало величие безвкусным восточным декорациям.

— Нет, любовь моя, — ответил Фентон. — Это «Ауренгзеб», трагедия в стихах мистера Джона Драйдена. Тебе следует знать, что сей знаменитый автор был недавно высмеян в остроумной комедии, написанной герцогом Бакингемом[87].

При этом он сразу же вспомнил о клубе «Зеленая лента».

— Я такая невежественная! — вздохнула Лидия.

Сев на стул, она расстегнула и отбросила накидку. Щеголи, сидящие по обеим сторонам сцены, вяло расчесывали парики или перебрасывались остроумными, по их мнению, замечаниям, дабы произвести впечатление на партер. Девушки, торгующие апельсинами и шумно рекламирующие свой товар, сновали в проходах между боковыми ложами и скамьями партера, настолько узких, что они как будто сами напрашивались на щипки, которые в изобилии получали.

Но теперь щеголи оживились. Множество золотых лорнетов устремилось в сторону Лидии. Мужчины и женщины в ложах поднялись с мест, чтобы рассмотреть ее получше; маски женщин в полумраке казались призрачными. В партере и на галерке также многие встали. Подвыпивший мужчина на галерке выкрикивал по адресу Лидии похвалы в выражениях на грани непристойности.

Все это нравилось Лидии, которая улыбалась, несмотря на смущение. Публика одобрительным гудением приветствовала подобное снисхождение со стороны явно знатной леди. Понадобилось время, чтобы возбуждение улеглось.

— Обрати внимание, — усмехнулся Фентон, — как все разделяют мое мнение о тебе. Я почти что ревную.

— Нет! — испуганно воскликнула Лидия, но ее выражение лица сразу же изменилось. — Понимаю, ты шутишь! Все равно, не говори так — мне это не нравится. Дорогой, ты рассказывал об этой пьесе…

— Ну, осталось сказать немногое. Это ответ мистера Драйдена на насмешку его светлости Бакса в пьесе «Репетиция». Причем заметь: Драйден отвечает герцогу не очередной насмешкой, а демонстрацией лучшего, на что он способен. Смотри, начинается пролог!

Ведущие роли исполняли мистер и миссис Беттертон. Томас Беттертон, еще не достигший среднего возраста и пребывающий в полном расцвете сил, играл эмоциями публики, как опытный фехтовальщик с новичком.

— Легко возбудить зрителей громким голосом и обильной жестикуляцией, — часто говорил он впоследствии. — Но завладеть их вниманием и добиться такой тишины, чтобы было слышно, как щеголь причесывает парик, а женщина нюхает ароматический шарик, по-моему, куда ближе к подлинному искусству.

Именно это Беттертон и проделал сейчас.