Дьявол верхом

Странно, что его судьбу определил один случай – невольное убийство графом его брата-близнеца.

– Если бы не это, – продолжал Леон, – моя жизнь была бы совсем иной. Бедный маленький Жан-Пьер! Я часто думаю, что он смотрит на меня и говорит: "Всем этим ты обязан мне".

– Это было ужасно, но, как вы сказали, обернулось вам на пользу.

– Не только мне, но и моей семье. Я ведь могу помогать им. Граф знает об этом и очень этим доволен. Он тоже им помогает. У них лучший дом в деревне и несколько акров земли. Они могут себя обеспечить – соседи им даже завидуют. Я слышал, как многие из них говорили, что Бог улыбнулся моим родителям в тот день, когда погиб Жан-Пьер.

Я слегка поежилась.

– Реализм, мадемуазель, типичен для французов. Если бы Жан-Пьер в тот день не выбежал на дорогу и не угодил под копыта графских лошадей, то он бы жил в нищете вместе со всей семьей. Так что их выводы можно понять.

– Я думаю о вашей матери. Что чувствует она?

– Мать – другое дело. Каждую неделю она носит цветы на могилу Жана-Пьера и сажает там вечнозеленые кусты в знак того, что память о нем всегда живет в ее сердце.

– Но она, по крайней мере, радуется, видя вас?

– Да, но это напоминает ей о моем брате. Люди до сих пор говорят о происшедшем. Они все больше порицают графа, забывая, что он сделал для нашей семьи. Сейчас против аристократов поднимается волна гнева, и им припоминают все, что только можно.

– Я чувствую это с тех пор, как приехала во Францию, и знала об этом до того.

– Да, грядут перемены. Я слышу об этом, посещая свою семью. Со мной они достаточно откровенны. Возмущение нарастает все сильнее. Конечно, причин для этого немало, видит Бог – в стране много несправедливости. Народ разочарован в своих правителях. Я часто думаю, как долго это может продолжаться. Теперь не безопасно бывать одному в деревне, если ты не одет, как крестьянин. Раньше такого никогда не было.

– Чем же все это кончится?

– Чтобы узнать это, дорогая мадемуазель, нам придется ждать, и боюсь, не очень долго.

Подъезжая к замку, мы услышали топот копыт и увидели всадника, движущегося нам навстречу. Это был высокий, скромно одетый мужчина без парика на рыжей шевелюре.

– Это Люсьен Дюбуа! – воскликнул Леон. – Люсьен, друг мой, рад тебя видеть!

Всадник натянул поводья и снял шляпу, завидев меня. Леон представил меня, как мадемуазель Мэддокс, кузину графа, гостившую в замке.

Выразив удовольствие от встречи, Люсьен Дюбуа спросил, долго ли я здесь пробуду.

– Это зависит от обстоятельств, – ответила я.

– Мадемуазель – англичанка, но говорит на нашем языке, как француженка, – заметил Леон.

– Боюсь, что не вполне, – сказала я.

– Но вы и впрямь превосходно говорите, – похвалил меня мсье Дюбуа.

– Ты, конечно, приехал к сестре, – сказал Леон. – Надеюсь, останешься здесь на некоторое время?

– Как и в случае с мадемуазель, это зависит от обстоятельств.

– Вы уже встречались с мадам Легран, – обратился ко мне Леон. – Мсье Дюбуа – ее брат.

Я отметила некоторое сходство – броскую красоту, рыжие волосы, глаза, правда, не такие зеленые, как у сестры, но, возможно, он не владел искусством подчеркивать их цвет.

Меня интересовало, что думает мсье Дюбуа об отношениях его сестры с графом. Возможно, будучи французом, он считал их нормальными. Я цинично подумала, что знатность графа делала ситуацию приемлемой. Быть королевской любовницей почетно, а любовницей бедняка – постыдно. Я не могла принимать подобных различий, и если причина заключалась в моей незрелости и отсутствии реализма, то я радовалась этим качествам.

– Ну, надеюсь, мы скоро тебя увидим, – сказал Леон.

– Если мне не окажут честь, пригласив в замок, то можешь зайти к сестре, – ответил мсье Дюбуа. Кивнув нам, он поскакал прочь.

– Вот человек, недовольный жизнью, – промолвил Леон.

– Почему?

– Потому что, по его мнению, она обошлась с ним не так, как он того заслуживает. Впрочем, все неудачники в мире жалуются на судьбу.

– Вина лежит не в наших звездах, а в нас самих, как отметил наш национальный поэт.

– Таких, как он, здесь много, мадемуазель. Зависть – весьма распространенное чувство. Она является составной частью каждого из смертных грехов. Бедняга Люсьен! Он имеет повод для недовольства, и думаю, что никогда не простит семейству Фонтен-Делиб.

– А что они ему сделали?

– Не ему, а его отцу. Жан-Кристоф Дюбуа был заключен в Бастилию и умер там.

– Но по какой причине?