Дидро и цивилизация России

В целом эту характеристику, данную русскому реформатору Жокуром, едва ли можно назвать положительной или даже уравновешенной. За внешним блеском новшеств и завоеваний автор отчетливо видел пороки деспотической власти и тяжесть положения подданных царя, как господ, так и крестьян. Жокур, правда, указывал, что некоторые знаменитые писатели представляли царя как одного из величайших монархов в мире. Очевидно, автор имел в виду Фонтенеля и Вольтера, но при этом он скорее полемизировал, чем соглашался с ними. Лишь два момента, которые можно рассматривать как результат деятельности Петра, заслуживали одобрения энциклопедиста. Он находил образцовой веротерпимость русского правительства, по крайней мере в Петербурге: «Сегодня в этом трехсоттысячном городе насчитывается тридцать пять церквей; среди них пять – для иностранцев, как то: католическая, реформатская, лютеранская, – это пять храмов, возведенных во имя терпимости, и столько же примеров для других народов». Автор также констатировал успехи внешней торговли России, отмечал положительный баланс в торговле с иностранцами. Как мы увидим далее, многие критические суждения Жокура будут развиты в более поздних оценках Дидро.

Статья «Россия»[178] начинается с географического описания страны по областям и «царствам» с историческими экскурсами. Автор сообщал о неизвестно откуда пришедших древних славянах, основавших Новгород, который завоевал «царь» Иван Васильевич в 1467 (!) году; о существовании древней Руси со столицей в Киеве, где сохранились древности со времен, предшествующих монгольскому завоеванию; о завоеваниях в Поволжье, осуществленных «Иваном Васильевичем, внуком Ивана Васильевича, самым большим завоевателем среди русских».

История Древней Руси изложена в статье фрагментарно, с упором на азиатский характер обычаев и управления. Значительное внимание уделено крещению Руси при князе Владимире. Затем Жокур вновь обращался к оценке деятельности Петра I. Эта оценка как будто несколько смягчилась по сравнению с предыдущей статьей, что можно объяснить влиянием первого тома «Истории Российской империи при Петре Великом» Вольтера, который к тому времени только вышел из печати. Из него автор статьи позаимствовал не только многие факты, но и некоторые типичные суждения Вольтера и даже его ошибки. Влияние Вольтера почти текстуально просматривается в трактовке древнерусских обычаев как азиатских, в сравнении стрельцов с турецкими янычарами, в неверном указании на азиатское происхождение царского титула и т. д. Вслед за Вольтером Жокур ошибочно называл Ивана Грозного освободителем Руси от татарского ига.

Впрочем, и здесь Жокур, в отличие от знаменитого историка Петра I, далеко не склонен говорить комплименты в адрес России и ее двора. В частности, он оспаривал указанное Вольтером число жителей России – 24 миллиона, замечая при этом: «нельзя доверять всем подсчетам, выполненным по требованию монархов, ибо, чтобы угодить им, стараются умножить, преувеличить, удвоить количество их подданных». В этом замечании слышится упрек как русскому правительству, так и излишне доверчивому историку. Сам Жокур полагал число жителей России равным 12 миллионам[179]. Он неоднократно повторял, что территория России очень слабо заселена: «почти вся империя не что иное, как пустыня»

[180]. Целые огромные провинции, по его словам, почти не обитаемы. А те, что по своим природным условиям и плодородию близки к Европе, являются недавним завоеванием Петра I.

Вопрос о количестве населения в России представлялся Жокуру (и многим другим авторам, в том числе и Дидро) отнюдь не праздным. В соответствии с политико-экономическими представлениями того времени плотность населения являлась верным показателем степени развития страны. Этот вопрос будет неоднократно подниматься в беседах Дидро с императрицей.

Верный просветительской традиции, Жокур значительное внимание уделял вопросу о влиянии церкви на развитие общества, в частности вопросу о вреде безбрачия и паразитизме духовенства, который так остро был поставлен Дидро в отношении Франции. «На огромном пространстве, которое заключает в себе Россия, насчитывается примерно 7400 монахов и 5600 монахинь, и это несмотря на меры Петра Великого по сокращению их количества, меры, украшающие законодателя в империи, где более всего недостает человеческого материала. Эти тринадцать тысяч человек, живущих в монастырях и потерянных для государства, имеют семьдесят две тысячи крепостных, обрабатывающих их владения, что, очевидно, слишком много; ничто лучше не показывает, насколько трудно искоренить старые злоупотребления»[181]. Как видим, автор относил широкое распространение монашества и монастырского землевладения в России (монастыри и монашество пользовались особым покровительством со стороны Елизаветы Петровны) к числу наиболее трудноискоренимых пережитков варварства. К тому же русское духовенство, по словам энциклопедиста, отличается невежеством.