Дикая. Дочь каганата

Тай-Темар отличался редким, кто-то бы даже сказал — феноменальным, умом. Было ли это врождённым или же из-за жесткого воспитания и обучения буквально с пелёнок, Сэнид сказать не мог. Хадаан говорила, что ребёнка наделил всевышний, что в нём — мудрость всех предшествующих ему каанов. Шаманки каганата это версию активно поддерживали, нужные люди — распространяли в массы. Юный каан пользовался любовью и восхищением народа. Правильные слова, своевременные сплетни, божественная составляющая, — всё это Хадаан грамотно перенаправила, создавая образ правителя, наделённого невероятной силой, правителя, которому можно довериться. И народ доверял, ждал, когда юный каан обретёт полную силу. Сила правителя — в его народе. Если народ будет за Тай-Темара, Чирхай никогда не заберёт себе трон.

— Великий каан, почему вы отложили это прошение? — поинтересовался Сэнид.

— Это по поводу степей, отдельный вопрос, — пояснил мальчик и отложил ещё одно прошение. — Я разделил всё на несколько частей: неурожаи, степняки, разбойники, министерство.

— Очень верный ход, великий, — Сэнид кивнул.

— Господин, позвольте поинтересоваться, что вы отнесли к прошениям для «министерства»? — спросил старший учитель и помощник каана, Ливар.

— Просят строить больницы, школы, народ образовывается, — улыбнулся Тай-Темар. — Тут даже для сестры есть кое-что интересное. Прошение из Лайнаня о постройке школы для девочек.

— Но у нас же есть…

— Не такую. Школу, где девочек будут учить также, как и мальчиков. Это было бы честно.

— Действительно, хо-каана была бы рада воплотить подобную идею в жизнь. Когда вы были ещё совсем юны, великий, ваша старшая сестра выбивала из хо-каана Чирхая средства на постройку школы для мальчиков из бедных семей. Вы же знаете, что раньше все дети обучались только дома?

— Знаю. И почему казна оказалась в ведомстве Чирхая? Почему сестра не забрала её себе? Ведь деньги — это власть, — мальчик с непониманием посмотрел на своих учителей.

— Мой господин, вы, конечно, правы, но ваша сестра поступила очень мудро. Хо-каан Чирхай также поставил всё на казну, он думал, что, раз в его власти управлять деньгами государства, то и все государство будет его. Но он просчитался. Уступив в этом, хо-каана Хадаан сделала ставку на народ и кай-ли. В конечном итоге, она оказалась права.

— Кай-ли, конечно, безусловная власть, — хмыкнул мальчик и на секунду бросил взгляд в сторону своих любимых оловянных фигурок воинов. Он бы с радостью сейчас поиграл в какое-нибудь сражение, например, в битву при реке Хай-ян, но сестра всегда учила, что проблемы народа важнее его забав.

Сэнид сжал губы. Даже кай-ли не защитят от подлости близких людей. Безусловной власти не существует и никогда не будет существовать, он знал это наверняка, это знала и Хадаан, но они ведь могли мечтать о чём-то подобном? Вечерами смотреть, как Акин убирает в ножны мечи своих лучей и уходит за горизонт, чтобы осветить дни другим городам, и мечтать, как в будущем они станут сильными, словно самый великий воин-солнце, как закрепится власть в руках Хадаан и больше не будет бедности, голода, войн. Они мечтали об этом, хотя жизнь беспощадно била реальностью. Смерти, предательства, раболепие, неискренность — они стали вечными спутниками, с каждым днём стирая улыбки с детских непосредственных лиц. И после смерти родителей Хадаан искренних улыбок детей увидеть было почти невозможно. Девочка скорбела по родным, мальчики разделяли её боль.

И вот спустя столько лет, когда воспоминания о тех годах, хоть и не исчезли, но скрылись за дымкой прожитых дней, Сэнид, наконец, узнал кое-что действительно ужасающее. Причина всей боли, что была пережита его госпожой — не случай, а отвратительное, беспринципное преступление.

Мать Хадаан погибла не из-за тяжёлых родов. Точнее не только из-за них. Всё могло повернуться иначе, если бы не яд, усиливший родовое кровотечение. Яд должен был убить плод, мать могла бы и выжить, но что-то пошло не по плану. Возможно, яд вступил в конфликт с лекарствами, что перед родами принимала каана, может, доза была не та, или же сам яд недостаточно изучен… лекарь-отшельник, ушедший после того случая в горы, сам не знал подробностей. Но информация, что он поведал, спустя месяцы поисков позволила Сэниду выйти на главного преступника. Он не хотел беспокоить Хадаан, пока не уверится в своих догадках, но сейчас у него на руках были неопровержимые доказательства: записи помощницы повитухи, показания и личные дела прислуги, все посещения покоев повелительницы тех времён… Документы, которые буквально пришлось доставать из-под земли, давно забытые и никому не нужные, но так очевидно указывающие на виновника. А подозреваемая служанка, что так опрометчиво осталась в столице каганата и после служения во дворце, сдалась почти сразу, выложив всё, что она знает. Выискивая ещё больше причастных, Сэнид пришёл туда, откуда всё начиналось. Резиденция младшего брата каана Хулана. Дом Чирхая.