Дикая магия

— Вот позор, — сказал он. — Лазло будет иметь грустный вид, если мы приплывем, а лорд еще ничего не будет знать о Дансоне.

Но Лазло, капитан, уже выглядел расстроенным. Мэм внезапно развеселилась.

— Может, мы и не получим денег за это дело, но мне не терпится увидеть лицо его светлости, когда я расскажу ему, что его драгоценного корабельщика украли люди из клана Камнепада!

Джоз и Кноббер обменялись взглядами. Это была неожиданная новость. Временами они подозревали, что Мэм командовала ими так успешно, потому что скрывала самую важную информацию. Ведь именно она постоянно напоминала им, что знания — это сила, и каким-то образом она всегда умудрялась узнавать больше, чем все они вместе.

Эрно проснулся еще до рассвета; каждый его мускул пел в предвкушении того, что ему предстоит сегодня сделать.

Серый утренний свет еще не перешел грань между сумерками и рассветом. Стараясь не шуршать галькой под ногами, Эрно направился через маленький каменистый берег к кромке воды. Утро было холодным, в нем уже чувствовалась близость зимы. Но здесь зима будет гораздо мягче, чем в Эйре, размышлял он, наблюдая, как выдыхаемый воздух превращается в пар. Может, здесь даже не бывает снега. Или он сразу тает, достигая земли, которую все лето напролет грело жаркое солнце.

На Западных островах снег устилал землю и кружился в хаосе вихрей, как будто Сур вытряхивал над миром огромные мешки гагачьего пуха. Снег, однажды выпав, не сходил весь сезон. Живя в доме Арана Арансона, Эрно всегда вставал раньше всех и благодаря какому-то первобытному инстинкту всегда знал, когда начинал идти первый снег. Ему нравилось стоять во дворе, подняв лицо, чтобы чувствовать прикосновение первых кружащихся хлопьев к теплой коже щек и любоваться, как они, будто мошки, садятся на его плечи и руки. Зимой на Камнепаде было красивее всего — снег покрывал поля и холмы ровным белым покрывалом, которое сияло и мерцало в лучах солнца. А лед соединял землю и воду в одно целое. Полупрозрачная замерзшая поверхность озер, рек и даже прибрежной части моря могла выдержать вес чаек, гусей и даже мальчика, быстро двигающегося на длинных деревянных полозьях, привязанных к ногам кожаными шнурками и смазанных китовым жиром.

Красота зимы на Камнепаде никогда не переставала удивлять его, даже несмотря на то, что он видел все это каждый день, а другие люди постоянно жаловались на холод, дым в доме, вяленое мясо и соленую рыбу, которыми приходилось питаться в эти тяжелые месяцы, и, сидя у очага вечерами, рассказывали долгие тоскливые истории о землях, где солнце светит круглый год, о плодах, растущих на деревьях, и пшенице, что поднималась в человеческий рост. Но для Эрно ничто не могло сравниться с видом неба над Голубым пиком, когда в День Последней Луны садилось солнце. Однажды в приступе отчаянной храбрости он забрался на Голубой пик как раз тогда, когда солнце уже почти исчезло из виду, и его не остановила даже мысль о том, что спускаться вниз придется в полной темноте. Усевшись на камень, он достал кожаный шнурок, который всегда носил с собой для таких целей, и завязал на нем узелки — они будут напоминать ему о том, как дымчатые следы алого исчертили синее небо, как низкое облако, висящее над западной оконечностью острова, окрасилось в огненно-золотистый цвет, как клубы тумана от горячих источников внизу поднимались в темнеющем воздухе, словно духи острова, и устремлялись прочь, плывя над замерзшими торфяниками и древними выбросами лавы.

Как раз сейчас он теребил этот шнурок, который носил вокруг левого запястья. Он вспоминал тот вечер и видел все так ясно, что почти чувствовал, как волоски в его ноздрях превращаются в сосульки.

Пора было ехать домой, в Эйру.

— Где он?

Голос Руи Финко, обычно такой ровный и слащавый, сорвался на бешеный рев.

Мэм отклонилась назад вместе со стулом, отчего две его ножки пронзительно скрипнули по деревянному полированному полу, и бесцеремонно закинула ноги на дубовый стол лорда Форента. Ее башмаки — огромные, бесформенные и покрытые грязью — составляли разящий контраст с аккуратными стопками книг, бережно перевязанными пергаментными свитками, разложенной картой и изящным чернильным прибором.

— На Камнепаде, мой господин, на далеких Западных островах, где живет Аран Арансон и его клан.

Лорд Форента нахмурился.

— Арансон?

В памяти всплывали неясные воспоминания — темноволосый мужчина средних лет с проницательным взглядом, коротко подстриженная борода, темные волосы вперемешку с седыми, надменная манера держаться.

— Арансон… Это тот, чью дочь мы сожгли на костре? Отец той маленькой ведьмы, что забралась на Скалу Фаллы?

Мэм угрюмо кивнула. Она не собиралась говорить ему, что Катла Арансон выжила, — не видела выгоды для себя. А о предположительном местонахождении корабельщика рассказывала только потому, что Руи Финко ничего не мог изменить в этом: Камнепад был слишком отдаленным островом, до него надо плыть через весь Северный океан, и Финко туда ни за что не добраться.