Дикая Охота

— Что? — рявкнул Кобылин, хватая охранника за плечо. — Что там?

— Люська, — выдавил тот, оторвав ладонь от губ, и тут же согнулся пополам.

Охранника вырвало прямо на ковер, под ноги подскочившей администраторши, что с возмущенным воплем шарахнулась в сторону. А крепкий парень, что пришел с ней, наоборот, рванулся вперед, отпихнув старика, и ворвался в номер. Кобылин отшатнулся к стене, охранник упал на четвереньки и снова утробно застонал, извергая остатки ужина. Из номера донесся пронзительный вопль шестерки, что перерос в неразборчивый поток матерщины.

— Что случилось? — требовательно спросила администраторша, которой на вид едва ли можно было дать лет двадцать пять. — Ну?

Охранник не ответил — он был слишком занят. Кобылин же, поймав суровый взгляд холодных синих глаз, невольно покачал головой. Девчонка, побледневшая так, что на носу высыпали веснушки, обернулась к горничной.

— Джуна! Джун! — позвала она, хватая девушку за рукав форменного платья. — Что стряслось?

Та снова разрыдалась в голос, обхватила свою начальницу руками, уткнулась лицом в широкий накрахмаленный воротник блузки и заревела белугой, в полный голос. Администраторша с тревогой глянула на Кобылина и что-то зашептала на ухо горничной, пытаясь успокоить ее. Алексей снова покачал головой, развернулся и пошел прочь.

Здесь он ничем не мог помочь, решил охотник, перешагивая через охранника, все еще стоявшего на четвереньках. Это не его профиль — ловить преступников и утешать свидетелей. Этого он не умеет. И потому ему пора покинуть сцену и уйти в тень, пока здесь не появились новые действующие лица. Поэтому Кобылин шел все быстрее, а вслед ему неслись матерщина и сдавленный женский вой.

Последние несколько метров он практически пробежал. И лишь нырнув в дверь своего номера, перевел дух и вздохнул свободнее. Плохо, решил Алексей. Ночевка испорчена, деньги потрачены, есть шанс, что его будет разыскивать милиция, а результатов — ноль. Медленно прикрыв за собой дверь, Кобылин подошел к своей постели — точно такой, как у жертвы, — и окинул долгим взором разбросанную одежду. Потом раскрыл еще один пакет и принялся одеваться.

Он не спешил, но и не медлил. Быстро и ловко переоделся в чистое, собрал старую одежду и аккуратно разложил по двум пакетам. Тут ничего оставлять нельзя — унесет с собой и выбросит где-нибудь у помойки. Упаковав старые вещи, Кобылин, успевший натянуть клетчатую байковую рубашку и теплые носки, принялся быстро, но аккуратно собирать остальное.

В коридоре слышались голоса — они то приближались, то отдалялись, но никто так и не постучал в его дверь. Администрации отеля, было, судя по всему, немного не до того. А милиция еще не приехала — и слава богу. Алексей, запихивающий в рюкзак скомканный свитер, и не собирался дожидаться ее. Забирая из ванной шампунь и бритву, Кобылин невольно прислушался к голосам, гудевшим далеко за стеной. Слов было не разобрать, но там явно шел спор. И Алексей даже догадывался, какой. Он прекрасно представлял, что случилось — догадался, когда охранник опознал жертву. Кто-то из постояльцев прирезал местную проститутку, одну из тех, что работали в этом отеле. И теперь местная братва, что должна была пасти своих курочек, а вместо этого расслаблялась в баре, паникует и ссорится с администрацией, что требует немедленно вызвать ментов. А братве надо и баб остальных убрать, и себя показать — поди, уже объявили охоту на клиента и мечутся по коридорам, пытаясь найти того, кто снял себе на ночь смазливую бабенку в баре. Хотят выслужиться перед своими буграми, или как там нынче они называются.

Кобылин не желал иметь дела ни с ментами, ни с буграми. Поэтому он быстро и аккуратно собрал вещи в новый рюкзак. Забрал все — даже использованные полотенца и одноразовые тапочки. И зубную щетку и пасту — все, чего он касался и мог унести с собой. Он даже протер выключатели, столешницу, спинки кровати — все, что мог вспомнить. Конечно, где-то остались отпечатки, но вряд ли их будут искать лишь для того, чтобы установить свидетеля.

Когда все вещи были собраны, Алексей закинул рюкзак на плечо, взял в левую руку оба пакета с грязными вещами, перекинул через нее же новую куртку, а потом нашарил в кармане старый носовой платок. Достав его, охотник приложил его к выключателю на стене, так, чтобы не оставить отпечатков, и щелкнул клавишей, выключая свет. А потом, в полной темноте, безошибочно двинулся к двери. За ручку тоже взялся сквозь платок, чувствуя себя конченым параноиком. Распахнув дверь, Кобылин быстро вышел в коридор, захлопнул за собой дверь и остановился.

Его уже ждали.

* * *