Дикая Охота

Бросив взгляд на стройный ряд деревьев, что окружали отель как естественный забор, Кобылин отпустил штору и вернулся к постели. Там в изголовье стоял пакет с чистой одеждой, купленной на рынке всего пару часов назад. Скинув полотенце, Алексей с наслаждением вытащил из пакета новенькие плавки и натянул на себя. Кожу приятно покалывало после жесткой мочалки, разогретые мышцы томно гудели, предлагая заняться чем-нибудь активным. Кобылин, собиравшийся после ванны залечь спать часиков так на шесть, чувствовал, что сна — ни в одном глазу. Даже немного жаль — такая великолепная возможность выспаться, и на тебе.

Алексей задумчиво почесал кончик носа и легко сделал «мостик», сильно прогнувшись назад и коснувшись руками пола. Потом рывком поднял ноги в воздух и сделал стойку на руках. Отжался пару раз, сохраняя равновесие, постоял на одной руке, потом на другой. Левое плечо отозвалось неприятным приступом тянущей боли, и Алексей вздохнул. Поднявшись на ноги, он задумчиво похлопал по синяку на локте. Все на самом деле не так уж плохо. Просто замечательно. И в зал он вернулся не зря — десяток занятий за прошедшие две недели привели его в себя и выбили из головы лишнюю дурь. Надо было сразу идти в зал — ведь там такие чудесные душевые.

На тренировках в спортзалах Кобылин обычно играл роль груши для сопящих толстячков, решивших вспомнить молодость, и быкообразной молодежи, возомнившей себя бойцами самых разных стилей. В общем-то, Кобылин так там и тренировался, давно и успешно. И главное — бесплатно, потому как изображал из себя грушу и при том успешно тренировал увертливость. Народ все время менялся, и помнил Алексея только главный организатор, который и сдавал зал в аренду всевозможным кружкам и секциям. А ему было на пришлого доходягу совершенно наплевать. И лишь один старожил Семен — здоровенный увалень лет сорока, напоминавший деревенского кузнеца, — вспомнил Алексея. Это охотнику не понравилось. Внимания к своей персоне он не хотел. А тут еще Семен со своими намеками — подошел после пары раундов и тихонько так осведомился: не ездил ли запропавший мальчик для битья в командировку? При этом слово «командировка» он произнес таким тоном, что Кобылин сразу понял, что Семен имеет в виду вовсе не поездку в Усть-Задрищенск на завод по производству переносных биотуалетов с целью заключения долгосрочных контрактов на поставку этого жизненно важного оборудования в мини-маркеты райцентра. Нет, его тон подразумевал поездку, в которой много стрельбы из автоматического оружия, как минимум один пущенный под откос поезд и пара хороших пожаров. Насторожившийся Кобылин отделался вялым бурчанием о разыгравшихся недугах, а про себя решил, что пора менять не только образ жизни, но и место тренировок. Эти намеки напомнили ему о неприятной истории, когда он притворялся бойцом в зале без правил и был вынужден напиться до зеленых чертей. Тогда его тоже вспомнил кто-то из участников, видимо, приметивший вертлявого дохлячка еще с прошлого года. Тогда Кобылину не составило труда изобразить спившегося спортсмена, а вот сейчас это было сделать намного труднее. Зал придется менять. Слава небесам, сейчас, когда он решил выйти из тени, а Борода успешно потрошил счета бывшей конторы, это было не так уж трудно.

Вспомнив о Григории, Кобылин лишь покачал головой. Борода скрывается где-то у себя на квартире, куда не приглашал никого, даже самого Кобылина, и был занят взломом банковских счетов Олега. Алексей, собственно говоря, и не напрашивался в гости к Грише — дом для любого охотника дело святое. Это не просто место жительства, это убежище, часто тайное, и Алексей прекрасно понимал напарника. С другой стороны, Кобылин никак не мог отделаться от чувства, что уж он-то позвал бы к себе друга, если бы они вдруг поменялись ролями. Хотя бы помыться пригласил.

Вытащив из пакета новые джинсы — дешевенькие, больше напоминавшие синие тряпки, Алексей приложил их к ногам. Вроде и по размеру подходят, и по длине, но выглядят как неладно скроенный мешок. Ну и ладно — лишь бы бегать не мешали. Все это ненадолго — Гриша, как бы там ни было, дело свое знал и не далее как утром позвонил с радостным известием, что ему удалось напасть на след финансов Олега. Обещал, что через день-два у них появятся деньги — и много. Именно поэтому Кобылин и решил устроить себе небольшой праздник, чтобы отметить выход из тени. Все свои накопления он пустил на оплату крохотного номера и новую одежду. И сейчас, наслаждаясь каждой минутой оплаченного отдыха, всей шкурой ощущал — ни одна копейка не потрачена зря.

Женский крик, пронзительный и громкий, вырвал Кобылина из блаженного созерцания новых джинсов и вернул в привычный мир. Это был крик ужаса — не боли, не страдания, не наслаждения — именно звериного панического ужаса, когда страх выплескивается звуковой волной из самого нутра. Алексей слышал достаточно криков, чтобы разбираться в их оттенках. Поэтому он в мгновение ока впрыгнул в джинсы и бросился на голос — босым, с обнаженным торсом, роняя с мокрых волос капли воды.