Дикая сердцем

Может быть, Рой и прав, но это означает, что он был бы зажат этой деревяшкой несколько дней. Мой взгляд перемещается на ружье.

– Ты всегда держишь эту штуку под рукой?

– У меня двенадцать коз и стадо кур в стране медведей. Как ты сама думаешь?

Он морщится от боли, напоминая, что мне, вероятно, не стоит приставать к нему с вопросами. Но я ничего не могу с собой поделать – Рой впервые ведет себя нормально с тех самых пор, как мы с ним познакомились.

К тому же теперь у меня появился один серьезный вопрос.

– Как часто к тебе сюда наведываются медведи?

– Я потерял им счет много лет назад.

Я вспоминаю расстояние между этим домом и моим – довольно близко, если идти через лес.

Мой желудок сжимается при этой мысли. Одно дело – привыкнуть к бродячей лисе и лосю. Но медведь на заднем дворе!

– Не беспокойся так, городская девочка. В этих краях не получится разводить скот без хищников, которые будут бродить вдоль твоего забора, пытаясь пробраться внутрь. Так уж здесь все устроено. – Рой замолкает на секунду. – Мюриэль тебе разве не рассказывала?

– Не рассказывала о чем?

– Что в последний месяц тут ошивается один, который может стать проблемой. Бурый медведь.

По моему позвоночнику пробегает леденящий ужас.

– Нет. Ни о чем таком она не упоминала.

– Его каждый раз бьет током от забора, но он все равно продолжает возвращаться. Иногда приходит и днем тоже. На прошлой неделе мои гончие прогнали его отсюда после обеда. В другой раз мне пришлось сделать предупредительный выстрел, чтобы его отпугнуть. Но он продолжает возвращаться.

Я смотрю на широко распахнутую дверь сарая. Когда этот медведь решит предпринять очередную свою попытку?

Собаки ведь смогут учуять медведя поблизости, правильно?

– Ты собираешься пристрелить его?

– Зачем? Или ты попытаешься меня остановить?

– Э-э… Нет, вообще-то нет.

Он ухмыляется.

– Он еще не сделал ничего такого, за что его можно было бы пристрелить. Это крупный самец, но молодой. Скорее всего, он потерял мать и еще не понял, как добывать пищу. Полагаю, когда лосось пойдет полным ходом, он уйдет к реке, где ему повезет больше.

Именно о нем говорил Рой в тот вечер в «Пивном домике», когда спрашивал, не бродит ли кто-нибудь возле Зика. Он спрашивал не об Оскаре. Его интересовало, не приходит ли этот медведь и к нам.

А вдруг он все же приходил?

Я чувствую, как Рой изучает меня взглядом.

– Знаешь… тебе здесь не место, девочка.

Его слова грубы и в то же время сказаны с каким-то острым, как бритва, напором, и они пробуждают во мне тревогу: что он может оказаться прав, что мне еще слишком ко многому нужно «привыкнуть», чтобы наконец-то почувствовать, что Аляска действительно стала моим домом.

Но сегодня я не позволю Рою победить. Я упрямо стискиваю челюсть.

– Мое место там, где Джона.

– О. Так ты одна из тех девушек.

Его пренебрежительный тон невозможно не заметить. Это осуждение. Это презрение.

Даже раненый – и, возможно, тяжело – Рой в лучшем случае язвительный.

– Знаешь, я так рада, что Оскар притащил меня сюда сегодня. Ты всегда такая приятная компания.

Он ворчит в ответ, хотя я и замечаю, что уголки его рта слегка изгибаются. Будто моя саркастическая реплика его забавляет.

Собаки внезапно с лаем бросаются за дверь. Раздается скрип тормозов, возвещающий о появлении автомобиля.

– Это должен быть Тоби.

Слава Богу! Я поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери сарая, испытывая облегчение от того, что помощь подоспела и мне больше не придется в одиночку выносить язвительный характер Роя.

– Пошли прочь! – доносится властный голос Мюриэль.

Я подавляю стон. Я не уверена, что ее присутствие может как-либо помочь или усугубить ситуацию для человека, лежащего здесь на земле со сломанным телом.

Тоби не обращает внимания на лающего Гаса и косящегося на него Оскара и идет ко мне, вытирая на ходу руки, покрытые моторным маслом, грязной тряпкой.

– Насколько все плохо? – мрачно спрашивает он.

– Еще не уверена. Скорая помощь уже в пути.

– Удачно им добраться. – Мюриэль входит в сарай, словно она здесь полноправная хозяйка. – Ну вот ты и похоронил себя сам. Как ты умудрился?

– Боже милостивый, прикончите меня прямо сейчас, – бормочет Рой, закрывая глаза.

Мюриэль не обращает на него внимания и указывает на доски, которые я уже разгребла.

– Давайте уберем эти бревна подальше, чтобы освободить пространство.

И мы приступаем к работе.

Затем Мюриэль хмурится и смотрит на балку.

– Тоби, помоги-ка мне тут. – Они хватаются за ее противоположные концы. – Согни колени! – кричит Мюриэль, и Тоби лишь закатывает глаза в ответ.

С усилием и ворчанием они все же стаскивают балку с тела Роя. Его рука, которую он, должно быть, выбросил над собой, чтобы защититься, согнута под странным углом и не двигается.

Мюриэль стоит над ним, положив руки на бедра, и оценивает ситуацию с суровым выражением на лице.

– Ты положил туда слишком большой вес.

– Неправда.

– Можешь пошевелить пальцами ног?

– Если не смогу, то ты пристрелишь меня, как пыталась пристрелить моего пса?

– У тебя сломана правая рука.

– Да быть не может.

– А как левая?