Дикая тварь

Хижина стоит на сваях. За исключением каменного храма, возле которого они высадились, кажется, все постройки в этой деревне – на сваях, так же как и мостки, связывающие хижины через заросли бамбука. Реджи не знает, большая ли это деревня, но, судя по всему, она больше тех, что он видел прежде, – здесь ему на глаза до сих пор не попадались женщины и дети.

Лейтенант, дай-юй и несколько ребят в набедренных повязках склонились с армейским фонариком над картой и спорят на вьетнамском. Один из аборигенов загораживает угол Реджи от света фонарика.

В одном колене у него пульсирующая боль. Другая нога затекла.

Он засыпает.

* * *

Лейтенант трясет Реджи за плечо, и тот неуверенно встает. Все остальные в хижине уже на ногах.

Атмосфера, кажется, такая же враждебная и подозрительная, как раньше. Они идут обратно к катеру, и Реджи знает, что никто не собирается объяснять ни ему, ни даже старшине, что к чему. Не скажут даже, добились ли они чего-то, ради чего он терпел этот страх и скуку.

Ну, хоть обратный путь к реке будет легче. Старшина явно обеспокоен и настаивает, чтобы Реджи ехал в рубке, хоть там и без него тесно и воняет подмышками. А когда они добрались до реки, она встретила их широким небом и относительно чистым воздухом – благодать. Старшина помог Реджи перелезть через леер, а рулевой принял его на борту командирки.

Пока лейтенант что-то обсуждал на носу с дай-юем, Реджи воспользовался моментом, чтобы немного отдохнуть, прежде чем лезть к себе в рубку.

Ему приходится наклониться, чтобы отпереть люк ключом на шее – он слишком слаб, чтобы снимать его, – но рубка оказалась незапертой. Он делает несколько вздохов, поднимает люк и проскальзывает внутрь. Что-то сильно бьет его в бровь и тут же с пронзительной болью – в грудь.

Свидетельство “F”

часть 2

Река Сань-До, Южный Вьетнам

Все еще понедельник, 24 июля 1967 г.

Реджи орет от неожиданности. Хотя бы это не как в кошмаре – он может кричать. Но, опустив голову, видит, что у него на кителе висит на одном зубе трехфутовая светло-зеленая кобра. Тяжелая, как человеческая рука.

Реджи замер. Змея извивается и бьется, раздувая капюшон, но не может высвободить зуб из его груди. Реджи в ужасе смотрит на кобру, на свободном клыке у нее пенится мутная белая жидкость.

Тридцать один из тридцати трех. Столько видов змей из тех, что здесь водятся, ядовиты. Кто-то ему говорил.

Боковым зрением Реджи замечает чьи-то руки, но не может оторвать взгляд от змеи. Даже когда руки хватают кобру за шею и отсекают ей башку лезвием “ка-бара”.

Тело змеи кувыркается по всей рубке, шлепает по голым ногам Реджи и брызжет кровью. Он пытается отойти, но не может пошевелиться.

Лейтенант тоже стоит на месте с ножом и головой кобры в руках, глядя на ее зубы. Один пенится белым, другой – розовый.

– У-о-о, – выдыхает лейтенант.

* * *

Очнулся Реджи на крыше рубки. Ясное небо над головой.

На его груди какая-то тяжесть. Она поднимается. Это голова старшины, рот запачкан запекшейся кровью. Реджи кричит.

– Да не ори ты, – говорит старшина. – Яд отсасываю.

Старшина продолжает. Или нет. Реджи не чувствует никаких подробностей. Вся грудная клетка и живот – сплошная пульсирующая боль.

Старшина поднимает голову и сплевывает. Немного попадает на шею Реджи. Потом, как будто подумав, он наклоняется над бортом рубки и блюет. Реджи на все это наплевать, пока не надо шевелиться.

– Держись, – говорит старшина, вытирая рот. – Я принесу антивенин.

Он исчезает из виду, но вместо него тут же появляется лейтенант. Он наклоняется и рассматривает грудь Реджи, встает и говорит:

– Он выживет, только если она не прокусила грудную стенку насквозь.

– Ну что, морфинчику? – предлагает старшина, каким-то образом уже вернувшийся.

Реджи чувствует, как укол разливается в нем волной тепла, которое не заглушает боль, но отгораживает ее, как будто с ним самим теперь все нормально, но на груди лежит поднос с болью.

– Дыши! – орет старшина.

Он что, не дышал? Делает вдох.

Когда боль немного отступает и позволяет сфокусировать внимание, Реджи слышит, как лейтенант и старшина спорят прямо у его ног.

Лейтенант говорит:

– Мы оставим его в деревне.

– А что, в деревне кто-то может ему помочь? – спрашивает старшина.

Реджи понимает, что пытается сказать: “Не оставляйте меня в деревне”, – но на самом деле не произносит ни звука.

– Ты что, обсуждаешь приказ? – говорит лейтенант.

– Нет, сэр! – отвечает старшина с такой злостью и сарказмом, каких Реджи от него еще не слышал. – Я просто спрашиваю, какой смысл вести его так далеко в деревню. Может, просто сбросим его в реку?

Лейтенант мельком смотрит на Реджи. Замечает, что он слушает. Наклоняется к нему и говорит: