Дикарь с другой планеты

– Но это твой дом. Не думаю, что мне там будут рады. А еще ты обещал, что поможешь отправить сигнал.

– Когда придет время, – отстраняется Тео, недовольный таким поворотом. – Потому что твоя помощь нужна мне кое в чем другом, гораздо более важном, чем сбор плектирона, – кивает он на мешок с собранными плодами, а я снова не представляю, каких сюрпризов от него ждать.

13 глава

До обещанного «дома», где будет тепло и безопасно, мы добираемся уже четвертые сутки, останавливаясь лишь на ночлег и еще, чтобы выбившийся из сил Залди хоть немного отдохнул. Я тоже совсем без сил от этого утомительного путешествия, но стараюсь не жаловаться. Тео приходится гораздо тяжелее моего. Пока я отдыхаю, он отправляется охотиться, чтобы обеспечить нас едой, а еще время от времени обучает меня различать голоса растений и животных.

– В вашем поселении все это умеют?

Я переживаю, потому что мое обучение продвигается довольно медленно. На волну Залди я научилась настраиваться, иногда слышу голоса деревьев, а вот со всякими букашками и даже птицами в разы сложнее. Образы в их сознании меняются так быстро, будто я не поспеваю за ними.

– Нет. Посредством тейфила Зептея открывает доступ к общей нейронной сети планеты, но способности у каждого свои. Например, мой младший брат Керук не слышит голосов животных и растений, как мы с тобой, но с точностью до сантиметра укажет, в каком месте стоит копать колодец.

Вспоминая о семье, его лица всякий раз касается теплая улыбка. За это время мне так же удалось узнать, что у Тео есть сестра, Исинора, но они зовут ее просто Иси. Она замужем. А вот о том, кто ждет дома его самого, он не проронил ни слова, упорно избегая этой темы.

Вечером у костра Тео проводит привычный ритуал над убитой дичью:

– Благодарю за жертву. Да вернется твой дух к Зептее.

– Это обязательно, читать над убитым молитву? Ладно сейчас, над этим пушистиком, а если бы на его месте было ужасное кровожадное чудовище?

– Так меня учили. Когда-то люди убивали ради забавы, но Зептея показала нам, что это неправильно. Теперь мы чтим каждое живое существо на этой планете, каким бы оно ни было. А если и убиваем, то обороняясь или чтобы пропитаться, третьего не дано.

– Хочешь сказать, в вашей общине не случаются преступления? Из-за ревности, например, или зависти?

– Люди есть люди, всякое случается. Но каждый знает, какую цену за это придется заплатить – изгнание.

Нанизывая разделанную дичь на прутья, Тео задумывается о своем.

– А почему ты жил в той пещере совсем один?

Взгляд темных глаз с недоумением останавливается на моем лице, и я уже жалею, что ляпнула такое, не подумав.

– А как ты попала к нордианцам? – задает он встречный вопрос, зная, что это больная для меня тема.

– Расскажу, если ответишь.

Расположив дичь над углями, Тео обмывает руки.

– Думаешь, меня тоже изгнали? Такого ты обо мне мнения? – оглядывается в мою сторону.

– Ничего я не думаю. Просто давно хотела спросить, но не решалась.

– Если для тебя это так важно, меня не изгоняли. Я жил в той пещере лишь потому, что сам хотел побыть в одиночестве.

Он подходит ближе, и мы замираем друг напротив друга. Вроде обычный разговор и обычный вечер, только сегодня он впервые по-настоящему начал открываться, и я боюсь что-то испортить. Не хочу, чтобы Тео снова замкнулся, превратившись в грубого, бесчувственного сухаря, потому что теперь знаю, на самом деле он не такой.

– Прости…

– Извинения приняты, – ухмыляется мужчина. Все эти дни он будто изучает меня, по-своему оберегает, но по-прежнему держится на расстоянии. – Так ты ответишь на мой вопрос?

Прежде чем начать рассказ, я усаживаюсь поудобнее. На самом деле тяну время. Вспоминать о событиях тех дней мне все еще больно, с какой стороны не зайди.

Тео садится на корточки у костра. Чтобы наш ужин не сгорел, дичь на вертеле нужно постоянно переворачивать, а еще сбрызгивать водой, чем он и занимается, ожидая, когда я наконец заговорю.

– На Земле у меня была обычная семья: мама, папа, старший брат. Еще пес, такой же как Бруклин, только не кибернетический. Земля тех лет во многом напоминала Зептею: тот же цвет неба, та же зеленая листва, схожий состав воздуха. Есть и отличия, конечно, много отличий, но речь не об этом.

Я нервничаю, стискивая собственные пальцы. Тео переводит на меня взгляд, глубокий, понимающий, будто бы говоря: «Я с тобой». Странно, но глядя на его умиротворенное мужественное лицо, я успокаиваюсь.

– Мне было восемь, когда у меня обнаружили особый неизлечимый синдром.

– Ты смертельно больна? – встревоженно сходятся к переносице темные брови.