Дикарь с другой планеты

– Нет. Как оказалось, нет. Но тогда именно так все и думали. С моим организмом происходили странные вещи. В один момент у меня мог начаться такой жар, что пальцы оставляли ожоги на маминой коже, когда та пыталась мне помочь. Или наоборот, температура становилась предельно низкой, и на одежде проступал иней. Когда это произошло впервые, мы с Дэвидом, моим братом, оказались дома вдвоем. У меня тогда зуб на зуб не попадал, а еще было очень страшно. Брат тоже испугался, и обнял меня, пытаясь согреть своим теплом. Естественно, у него ничего не получилось. Только в местах, где его кожа была открытой, остались шрамы. Он ни разу не упрекнул меня в этом, но я еще долго чувствовала себя виноватой. Дэвид очень любил меня, и родители тоже. У меня была отличная семья, самая лучшая в целом мире.

По щекам льются слезы, но я не обращаю на них внимание. В костре потрескивают угли, Тео слушает меня, затаив дыхание, и я продолжаю.

– Такой синдром был не у меня одной, появлялись и другие дети. А чем больше нас становилось, тем хуже обстояли дела на нашей планете. Смерчи, наводнения, землетрясения, тысячи, а затем и миллионы погибших. Климат стремительно менялся, таяли ледники. Люди заговорили о конце света, все к этому шло. Тогда в небе и появились корабли нордианцев.

Я снова замолчала, вспоминая, как они повисли над небоскребами Нью-Йорка, заслонив собой солнце. «Уходим», – тут же сориентировался Дэвид, взяв меня за руку и уводя в сторону дома, пока на улицах не началась паника. Кто-то принялся снимать происходящее на смартфоны, другие, как мы, прятались по домам, третьи – собирали вещи, чтобы уехать подальше. Только, как оказалось, бежать было некуда, корабли пришельцев были повсюду.

Тео снимает жаркое с костра и подходит ближе.

– Что было дальше? – не выдерживает он затянувшейся паузы.

– Все были в шоке. Мы ведь до этого даже не знали, что пришельцы существуют, а тут такое, да еще и в преддверии конца света. Нордианцы вышли на связь с правительством. Тем же вечером в новостях по всему миру объявили, что представители высшей расы все это время наблюдали за развитием нашей цивилизации, намеренно не вмешиваясь в естественный ход истории. Но теперь, когда человечества вот-вот не станет, они готовы протянуть руку помощи.

– И как, помогли? – звучит с некоторой иронией, будто он не удивлен.

– Они предложили забрать с умирающей планеты детей. Не всех, лишь тех, у которых есть особый адаптационный ген, благодаря которому они смогут выжить в новых условиях.

– Вот, держи, – протягивает он мне кусок запеченной дичи. – Только не обожгись, горячо.

– Спасибо.

До этого рассказа есть хотелось ужасно, но теперь, когда на щеках только стали подсыхать слезы, ничего в глотку не лезет.

– Как отреагировали твои родители? Они сами отдали тебя нордианцам?

– Все было непросто. Критериям инопланетян соответствовал всего один ребенок из миллиона. Родители долго спорили, проходить ли вообще этот тест. Мама ни за что не хотела со мной расставаться, вероятно, считая меня слабой и неспособной о себе позаботиться с этим моим синдромом. Она верила, что Земля не умрет и мы вместе с ней, а значит и расставаться незачем. Пусть призрачный, но такой шанс действительно существовал по прогнозам наших ученых, правда, представители высшей расы со всеми их продвинутыми технологиями, настаивали на скорой и неминуемой гибели человечества.

Отец всегда был в разы смелее и решительнее мамы. Он и отвез нас с Дэвидом на отбор. Анализ показал, что я подхожу. Синдром, который все эти годы считали опасным, и был моим проходным билетом на корабль нордианцев. Оказывается, так проявлялся адаптационный ген, а мое тело готовилось к попаданию в разные экстремальные условия.

В тот вечер родители закрылись на кухне и долго спорили. Мама плакала, била посуду, папа отпаивал ее успокоительным. Потом и он плакал. Тогда я не выдержала сидеть под дверью, и поднялась к брату в его комнату. Обнявшись, мы сели рядом и смотрели мультфильмы, делая вид, что все в порядке, а мы всегда будем в безопасности в своем маленьком уютном мирке. Когда родители поднялись к нам, я все поняла без слов. Дэвид еще крепче обхватил мои худые плечи.

«Это твой шанс, Дана, – объявил принятое решение отец. – Шанс на новую жизнь, пусть и вдалеке от дома. Через три дня ты навсегда покинешь Землю вместе с нордианцами».

– Ешь, а то остынет, – настаивает Тео. – Завтра еще целый день пути. Дома будем лишь к вечеру.

Как бы и мне хотелось хоть на денек оказаться дома, обнять маму с папой, посмеяться над шутками Дэвида. Только у меня больше нет дома, и семьи тоже нет. Станция нордианцев не в счет, это скорее работа.