Дикарь (СИ)

— Что вы… — задохнулась она. И смутилась. Ну надо же. — Отпустите меня!

— Поцелуй.

— Что? — она снова похлопала ресницами. Охрененно просто.

— Поцелуй хочу.

— С чего бы это? — нахмурилась девушка. Эмоции на ее лице менялись с невероятной скоростью. И ещё она краснела. Одно удовольствие дразнить.

— С чего? Ты лежишь на мне, твою круглую зад… хм, мягкое место я глажу уже пять минут, и мне понравился вкус твоих губ. Поцелуешь?

— Вы сумасшедший? — с подозрением спросила она.

— Я пьяный, — радостно ухмыльнулся я. — Ты дала мне спирт.

— Лечебную настойку!

— Плевать. Мне нельзя алкоголь. Ни капли. Иначе…

— Иначе?

— Иначе…

Резко перевернулся, подминая девушку под себя и прижимая к кровати своим телом. Желание бурлило в крови, кажется, я действительно согрелся. Закипел почти. Скоро пар пойдет. Из ушей. Наклонил голову и лизнул ей щеку, там, где были веснушки.

Точно. Сахар. Так я и думал.

София вздрогнула, словно очнулась.

— Отпустите меня!

— Не хочу. Поцелуешь — отпущу.

Или нет. Но пусть пока верит. В теле поселилась странная легкость, а ещё тепло. Духи, какое же это счастье — ощущать тепло! Не трястись от вечного холода, не кутаться в опостылевшую одежду, которая все равно не греет, не подыхать от внутреннего мороза!

— Ты знаешь, что похожа на пламя, — жарко выдохнул я, снова лизнув висок девушки. — Горячая… Так и держал бы всегда. Никогда не отпускал. Трогал и трогал. Грелся… рыжее и сладкое пламя… никуда бы не отпустил…

Тронул губами кончик ее носа, подбородок, щеки. Совсем легко. София застыла, завороженно глядя на меня. Тело стало тяжелым, в паху мучительно тянуло. И хотелось двинуть бедрами, вжаться сильнее в мягкий женский живот, чтобы получить облегчение. Но сначала губы… Вишня и корица… Как давно я не ел сладкого. Эту крошку хотелось облизать целиком. Медленно-медленно. Тронуть языком все ее веснушки. На щеках. На плечах. Груди…

— Отпусти, — тихо сказала она.

— Не нравится? — Не отпущу. Или отпущу… Не знаю. Трудно думать, когда в голове только грешные образы. И все с ней.

Снова тронул губами.

— Щекотно, — сказало мое рыжее пламя.

— Я сбрею бороду, — хрипло пообещал я, пробуя ее на вкус и хмелея.

— Хорошо. Договорились.

— Завтра.

— Сейчас! — В глазах рыжей пляшут лукавые огоньки. Подозрительно…

Поднял голову, пытаясь вернуть себе ясность мыслей. Хотелось улыбаться. Я и улыбнулся, почему нет? Тепло, сладко, грешно… нравится. У Софии дрожали губы, и в глазах блестела хитринка. Что-то задумала, зараза.

— Смелая? — ухмыльнулся я.

— Вряд ли, — хмыкнула она. — Договорились? Долой бороду. И я тебя поцелую.

Сделка казалась мне подозрительной.

— Ладно.

Рыжая выскользнула из-под меня и потянула за руку, усадила на стул, накинула на плечи шкуру. Заботится? Непонятно… Я предпочел бы остаться в кровати и даже не совсем понимал, зачем мы из нее выбрались. Но додумать не успел, рыжая подтащила какую-то миску и начала намыливать мне подбородок.

— Нашла бритву в твоей ванной, — весело пояснила она. — Кажется, ты давно ей не пользовался, да?

Я положил руку на ее талию или чуть ниже и кивнул.

— Не знаю.

— Никогда не видела, чтобы настойка так действовала, — хихикнула она, покрывая пеной мое лицо.

— Спирт, — вздохнул я, притягивая ее еще ближе и поглаживая округлости. — Мне нельзя.

— Я поняла, — хмыкнула девушка. — Здорово тебя уносит. Буду подливать тебе в кофе, если достанешь меня.

— Я не пью кофе, — провел пальцами по тонкой спине. — И чай тоже. Кипяток пью… Постоянно. Но он не помогает. И я хочу увидеть тебя без платья. И лизнуть. Да, я хочу лизнуть тебя.

Она замерла, хлопая ресницами. И покраснела. Вспыхнули разом и щеки, и шея, и ключицы. Потрясающе.

— Когда ты краснеешь, губы становятся еще ярче, — отметил я. — Как вишни. Я буду сосать их долго, трогать языком, втягивать в рот… Запоминать вкус.

Потянулся к ней, желая осуществить задуманное, но София мягко меня остановила.

— Подожди. Я ещё не закончила.

Лица коснулось лезвие, но даже если бы рыжая решила перерезать мне горло, вряд ли я остановил бы ее. Мне нравилось сидеть на этой табуретке, нравилось смотреть ей в лицо, гладить спину и ждать. Голова кружилась, но это мне тоже нравилось. Не помню, когда последний раз чувствовал себя так хорошо. Никакой боли, никакой агонии, никакого холода. Рыжее пламя меня согрело. И если она хочет за это награду в виде моей бороды, пусть берет. Лишь бы не уходила.

— Вот так, — прошептала она, вытирая меня полотенцем. Лицу было непривычно. Легко. И воздух чувствуется.

София смотрела на меня во все глаза, словно видела впервые. Провела пальцами по щеке.

— Какой ты…

— Какой? — ответ меня мало интересовал, если честно. Гораздо больше ее пальцы, которые я поймал и засунул в рот.

— Ты… другой…

— А ты горячая, — ждать надоело. И я поднялся, подхватил рыжую, упал вместе с ней на кровать. — Я устал мерзнуть.