Дикие дни

– Выходит, вам не удалось добиться никаких анатомических или физиологических изменений в организмах альтеров? – спросил Карцев.

– Ну, как же не удалось, а это, по-вашему, что? – доктор Иволгин вытянул руку в направлении Федора.

Карцев быстро взглянул на дикого альтера.

– Я имею в виду естественные изменения, – уточнил свой вопрос Карцев.

– Передо мной не стояло такой задачи, – гордо вскинул подбородок Иволгин.

– А чем занимаются люди в этих… – отставленным большим пальцем Карцев указал куда-то себе за спину. – Ну, в стеклянных лабораториях.

– Каждый занимается выполнением поставленной перед ним задачи, – ответил Иволгин.

– А можно узнать, в чем конкретно заключаются эти задачи? Хотя бы, парочку, для примера.

Доктор Иволгин внимательно посмотрел на Карцева.

– Я вижу, в отличие от остальных, у вас имеется опыт работы в научной лаборатории.

– Совершенно верно, – польщенно улыбнулся Карцев.

– В таком случае вы не должны задавать подобных вопросов! – резко отрубил Иволгин.

Карцев обиженно развел руками, давая понять, что других вопросов у него нет.

– Тогда переходим ко второму пункту повестки дня! – объявил Мастер. – Проводите нас в бестиарий, Иван Ильич.

Глава 20

Доктор Иволгин

– Хочу заметить, что «бестиарий» – это иллюстрированная книга о животных, – сказал Карцев.

– Я знаю, – кивнул Мастер. – Но Иван Ильич называет этим словом нечто совсем иное. Не так ли, Иван Ильич?

– Ну и что? – пренебрежительно дернул плечом доктор Иволгин. – Я тоже знаю, что такое «бестиарий». Мне просто нравится слово.

Сказав это, он поднялся с табурета и направился к выходу из операционной, небрежно бросив на ходу:

– Идемте.

В кармане у Шаркова запел телефон.

– Это снова тебя, – взглянув на экран, сказал он Мастеру.

– Из администрации?

– Да.

– Скажи, что я занят. Пусть перезвонят минут через сорок.

Следуя за доктором Иволгиным, они снова вышли в коридор, огибающий круглый «аквариум».

Должно быть, весть о том, что в пансионате объявилась новая администрация, уже разнеслась по лаборатории – люди за стеклянными стенами уже не делали вид, что чем-то заняты, они во все глаза смотрели на гостей и о чем-то неслышно переговаривались.

– А что у нас будет здесь, когда они уберутся? – спросил, кивнув на «аквариум», Димон.

– Столовая, – уверенно заявил Федор.

– Почему столовая? – удивился Димон.

– Чтобы всем было видно, кто что ест, – объяснил Федор.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Шарков.

– Почему? – посмотрел на него Федор.

– Далеко не всем людям нравится, когда на них смотрят во время еды.

– Мне нравится, – сказал Федор. – Может быть, ты просто не умеешь правильно есть? – с интересом посмотрел он на Шаркова.

Вопрос альтера поставил Игоря в тупик.

– Правильно – это как?

– Так, чтобы другим было интересно на это смотреть, – объяснил Федор.

Чем поверг Игоря в еще большее замешательство.

– Ты давно знал, что проект «Джокер» – это фикция? – спросил у Мастера Карцев.

– Не знал, пока мы его не встретили, – Мастер взглядом указал на шагающего с гордым видом впереди завлаба. – Следует отдать вам должное, Иван Ильич, вы умеете хранить секреты.

– А для вас, как я понимаю, секретов не существует, – не оборачиваясь, ответил доктор Иволгин.

– Скорее, я люблю разгадывать секреты, – улыбнулся Мастер.

– Поэтому вас сюда и прислали?

– Я сам давно искал встречи с вами.

– Надеюсь, я вас не разочаровал?

– Да как вам сказать…

– Если не знаете, как сказать, говорите прямо!

– Вы очень интересный человек, Иван Ильич.

– Благодарю.

– Но при этом я бы не хотел иметь с вами никаких общих дело.

– Почему же?

– Потому, что ваши моральные принципы не соответствуют тем, которыми руководствуюсь я.

– У тебя есть моральные принципы? – удивленно посмотрел на Мастера Карцев.

– Я вообще не приемлю такого понятия, как «мораль», – сказал доктор Иволгин. – Мораль – это всего лишь измышление псевдофилософов эпохи так называемого Возрождения.

– Еще древние греки писали о морали.

– Под моралью они подразумевали совсем не то, что вкладываете в это понятие вы. Для них мораль была чистой абстракцией. Тем, чего не существует и никогда не может существовать в действительности. Они использовали ее для своих умозрительных философских конструкций. Примерно так, как математики используют отрицательные величины.

– Вы в самом деле очень интересный человек, Иван Ильич, – сказал Мастер.

– Очень, – поддержал его Карцев. – Мне, в кои-то веки, захотелось снова натянуть на голову свою шапочку из фольги.

Обернувшись на ходу, Иволгин удивленно посмотрел на Карцева. Завлаб не понял, что хотел сказать Виктор. И это насторожило его. Но никаких вопросов он задавать не стал. Вместо этого он раздвинул тонкие губы в язвительной полуусмешке. Чтобы Карцев решил, что он понял смысл сказанных им слов, но ему это безразлично.

– Вас не утомляет такой образ жизни? – спросил Мастер.

– О чем вы? – непонимающе дернул подбородком Иволгин.

– Вы же всех вокруг считаете врагами. У вас нет ни одного настоящего друга.

– У гения не может быть друзей, – высокомерно изрек доктор Иволгин.