Дикие псы

– Кто вам сказал насчет предложения? – прищурился Тяглов.

– Мне… – Костя покраснел. – То есть, я подумал, что… А что, разве это неправда? – спросил он вдруг с вызовом.

– Боюсь, что нет, – совсем уж понизил голос Тяглов. – Костя, мне очень не хочется причинять вам боль, тем более зная, как вы относитесь к своей сестре, но… Боюсь, что Георгий Андреевич уже сделал предложение…

– Аньке? – холодея от ужаса и стыда, спросил шепотом Костя. Тяглов покачал головой.

– Нет, Костя. Будущая жена Георгия Андреевича – совсем другая девушка.

– Откуда вы знаете? – зло спросил Костя. – Он что, сам вам об этом сказал?

– Нет, разумеется, – Тяглов тяжело вздохнул. – Думаю, вы прекрасно понимаете, Костя, что такие люди не обсуждают дела при нас, смертных. Просто я вчера заносил Георгию Андреевичу бумаги на подпись и… одним словом, слышал разговор Георгия Андреевича с будущим тестем. Это один из его деловых партнеров. Они обсуждали вопросы организации торжества и свадебного путешествия, покупки новой квартиры и мебели для молодых, ну и так далее. Мне очень жаль, Костя. Мне, честное слово, очень жаль.

– Он морочил Аньке голову два с половиной года, – пробормотал Костик. – Я убью его.

– Ну, это лишнее, – заметил Тяглов с усталой обреченностью мудреца, выслушивающего очередную глупость незрелого, горячего юноши. – Разумеется, вы не убьете Георгия Андреевича. Я не советовал бы вам даже обдумывать подобные идеи. Это очень опасное занятие. С точки зрения психики. – Он допил чай, поднялся из-за стола. – Мы закончили разговор?

– Да, – сухо кивнул Костик. – Закончили.

– Прекрасно. А теперь выбросьте из головы все, о чем мы тут говорили, – и за работу. Понимаю, у вас сейчас не тот настрой, но постарайтесь все же не смешивать работу и личную жизнь. Это совершенно разные вещи, друг друга никак не касающиеся. Впрочем… – Тяглов взглянул на часы. – Наверное, вы могли бы немного отдохнуть. Все равно через восемь минут обед.

– Да, – рассеянно ответил Костя, но тут же, словно бы спохватившись, добавил: – Нет. Я все-таки хочу поработать. Действительно. Не будем мешать личное с работой. Они вышли в коридор.

– Вы идите, Костя, – сказал Тяглов, – а мне еще нужно заглянуть по делам… – Он взялся за ручку двери туалетной комнаты. – Возраст, знаете ли.

– Да-да, – Костя зашагал по коридору, решительно сунув руки в карманы брюк и даже пытаясь беззаботно насвистывать. Тяглов несколько секунд смотрел ему вслед, затем усмехнулся, покачал головой:

– Глупый мальчик.

***

Нужный гараж был расположен в самом дальнем закутке. Даже имея четкую наводку, искать пришлось довольно долго. Вокруг громоздились темно-серые стальные коробки боксов, похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы. Они тянулись бесконечными рядами, и в какой-то момент у Жигулова возникло ощущение, что он угодил в ловушку-лабиринт. Большая часть гаражей была заперта на массивные висячие замки, так что спросить: «Верной ли дорогой идем, товарищ?» – и то было не у кого. Ни души, как в пустыне. «УАЗ» катил по одной стороне гаражей, «Москвич» по другой. Искомый бокс оказался угловым. Ворота его были вызывающе распахнуты, а внутри красовалась «БМВ». Оба правых крыла машины лежали на полу. Дверцы стояли у стены. Вокруг колдовали трое мужиков очень вдохновенного вида. Одного из них Жигулов узнал по сутулой фигуре. Вчерашний знакомец из парка Горького. Милицейские машины остановились чуть поодаль. Владимирыч, Жигулов и парни из опергруппы, ускоряя шаг, направились к боксу. Эксперты и понятые остались на месте, ожидая, когда те закончат свою часть работы. Мужики заметили приближающихся милиционеров, заметили и короткий автомат на груди сержанта, застыли в нерешительности.

– Никому не двигаться! – гаркнул, подбегая, один из оперов, Коля Бадеев. – Милиция! Мужики переглянулись. Никто из них и не подумал броситься наутек. Владимирыч, Жигулов и оба штатских ввалились в бокс. Сержант остался у ворот, подстраховывая коллег.

– Руки на стену, – резко скомандовал второй опер, Олег Поликарпов. – Быстренько. И ноги на ширину плеч. Когда задержанные послушно выполнили приказание, Владимирыч засмеялся:

– Ну что, родные, попались? Попа-ались, милые. Попа-ались, голубчики. Стукач не шевельнулся. Вместо него ответил другой – тучный мужчина с узловатыми исцарапанными руками и черными от машинного масла ногтями.

– А в чем дело, граждане?

– Дело, дорогой ты мой, в том, что иномарочка эта три дня как в розыске числится. Угнанная она, иномарочка эта, – с недоброй усмешкой ответил Владимирыч. – Сергеич, давай протокольчиком займемся. Время – деньги. Иногда в буквальном смысле. Так что не будем тянуть кота за хвост. Жигулов, оглянувшись, позвал понятых:

– Товарищи, подойдите сюда, пожалуйста.

– Ну что, мужики, – весело и громко добавил Владимирыч, – нам по благодарности от начальства, а вам по трешке «общего». Лучше сами колитесь, по-хорошему советую.

– Чистосердечное признание… тра-та-та, тра-та-та. Наизусть уже, наверное, знаете, – поддержал следователя Коля Бадеев.