Дикий

Милана часто-часто задышала, не до конца понимая, как реагировать на действие Зета. Вой постепенно стихал.

Она осторожно высвободилась из рук Зета и сделала шаг назад.

– Что, черт возьми, тут такое происходит?

– Ты и сама знаешь.

Она знала. Но не спросить не могла.

Раздался ещё один вой. И ещё.

Миле захотелось зажать уши руками, потому что слышать боль собратьев становилось невыносимо.

Но она не учла одного – она была каким же перевертышем.

Когда позвоночник скрутило от острой боли, она вскрикнула, с недоумением посмотрев на Зета. Тот тоже побледнел и, с усилием разжав губы, выдавил из себя:

– Тебе лучше сесть. Дальше будет хуже.

Спорить Мила не стала. Быстро вернулась в кресло и негромко вскрикнула, когда вторая волна боли накрыла её. Слова Зета подтвердились вскоре – тело сотрясла мелкая дрожь, складывалось впечатление, что его одновременно пронзили сотни тысяч игл, а голову заключили в тиски и с силой сдавили. Перед глазами потемнело.

Подобное безумие, сравнимое с пыткой, длилось недолго, меньше минуты, но и этого времени хватило, чтобы показаться вечностью.

Милана обнаружила себя стоящей на коленях перед столиком. Когда она упала? Что за безумие творится вокруг?

Кое-как проморгавшись и устранив пелену с глаз, Мила с ужасом обнаружила, что Зет так же, как и она, стоит на коленях посреди комнаты. Только выглядел он намного хуже. Изо рта и носа молодого парня струилась кровь. Само лицо приобрело серый оттенок с жуткими синеватыми прожилинами.

– Зет, – выдохнула Мила, намереваясь подойти к нему.

Зет вскинул одну руку кверху, пошатнулся.

– Не надо… Я… в норме.

Какое, к черту, в норме?

Мила фыркнула, и, не обращая внимания на слова Зета, поднялась на ноги. Ему необходимо оказать помощь!

Всё обернулось иначе.

Успела сделать лишь один шаг, как новая волна боли накрыла её. На этот раз боль была иной. Да, она обрушилась на тело девушки, но почему у той возникло чувство, что эта чужая боль?

Милана привыкла доверять своей интуиции.

Девушка замерла.

Секунда… ещё одна секунда…

Что-то не так.

Что?

И тут Мила поняла.

Ярослав!

– Зет, извини, – выдохнула она и, превозмогая боль, ринулась из комнаты.

Она уже не видела, как молодой человек кивнул, сжимая губы, из последних сил сдерживая вой, рвущийся наружу от нестерпимой боли, ломающей, казалось, одновременно все кости и разрывая все внутренности. Не могла она также увидеть, как из его глаз полились кровавые слезы, а сам Зет рухнул на пол, теряя сознание. И даже в бессознательном состоянии его тело продолжало ломать.

* * *

Мила бежала, не чувствуя под собой ног и не зная точной дороги.

Её вел Зов.

Он звучал у неё в голове, не переставая. Заполнил собой все мысли, полностью поглотил сознание.

Не осталось ничего и никого.

Позже пытаясь понять, что с ней происходило и проанализировать свои действия, Милана лишь удрученно покачает головой, не находя объяснения.

Всё шло так, как должно было быть.

Она выбежала из малой гостиной, пронеслась мимо столовой, вглубь замка. Один из охранников что-то крикнул ей вдогонку, даже головы не повернула.

Пробежав кухню, распахнула дверь, о существовании которой мало кто знал из обитателей замка, даже повар и тот не догадывался.

За дверью обнаружилась лестница, ведущая вниз.

Не колеблясь ни секунды, Милана побежала по ней. Ей не мешали ни темнота, ни сырость, ни узость коридора. Она бежала туда, где её ждали. Туда, где в ней нуждались.

Ступень… Ещё одна ступень… множество ступеней…

Мила даже упустила момент, когда тьма постепенно сменилась легким оранжевым свечением. Не обратила она внимания и на то, что свечение шло из стен.

Она растерялась лишь единожды. Когда оказалась в холодном коридоре с большими колоннами, испещренными следами от ударов клинков и мечей. Осмотрелась, не понимая, где находится и как могла здесь оказаться. Сердце лихорадочно билось о ребра, дыхание с шумом вырывалось из легких.

Было не до размышлений.

Зов усиливался. И внутренняя боль тоже. И всё сильнее складывалось впечатление, что боль не её.

Милана побежала дальше. Каждый шаг давался с трудом – несмотря на то, что обута она была в балетки, чувствовался жар, исходящий от каменных плит. Как такое возможно? У неё разыгралось воображение? Она перестала реально воспринимать мир?

Сколько она металась по мрачным коридорам, что отдавали то холодом, то, напротив, непривычным теплом, она не знала. Да и не желала знать. Лишь когда услышала сдавленные стоны, поняла, что рядом.

Устремилась туда и… перекинулась, помимо воли.

17

Валгар не верил, что кто-то придет к нему на помощь.

Знал точно – ни один смертный не найдет зал, где проводится ритуал. И никто не сможет преодолеть печати, наложенной древними.

Поэтому рассчитывал только на себя.

Сосредоточился.

Шипы должны вернуться в днище пентаграммы. Должны.

Он снова зашептал заклятие, и новая боль пронзила тело.

На этот раз Дикий не сдержался и застонал.

Проклятье!

Глаза щипало, капилляры полопались. Смотреть было неприятно.