Дикий пес

— Хорошо. Тогда выступаем.

— Ты что-то заметил? — немедленно поднялся Тирриниэль прежним, гибким и исполненным потрясающей грации движением, словно не умирал вчера от усталости.

— На севере юрки беспокоятся. Полагаю, наш хвост не только не отстал, но и движется с прямо-таки ненормальной прытью. Им сюда всего несколько часов добираться, так что не стоит медлить. Тиль, Брон, вам лучше?

Владыка Л’аэртэ кивнул, почти не ощущая дискомфорта в груди, а Брон вместо ответа просто встал и прошелся по поляне.

— Сойдет, — кивнула Гончая, надевая перчатки. — В полную силу, конечно, не побежишь, но сегодня и так достаточно. А вечером мы тебе раны еще разок обработаем, потому что дальше нам понадобятся все ваши умения и вся выносливость.

Стрегон пробежался глазами по преобразившейся фигурке Ходока и внезапно понял, что изменилось этим утром: Белик был одет иначе. Теперь на нем красовались сапоги с нашитыми сверху, очень плотно подогнанными чешуйками; такие же чешуйчатые перчатки, которые он уже натягивал на изящные кисти; вместо изодранной куртки надел новую — расшитую костяными пластинками и сидящую точно по фигуре. А за спиной висел капюшон все из той же чешуи черного питона…

Любопытно, но у него даже походка изменилась: стала плавной, еще более выверенной, чем прежде. Он будто по воздуху плыл или танцевал под неслышную музыку. Не зря даже эльфы следили за ним восторженными глазами, хотя, наверное, не в первый раз видели Белика таким.

— Тиль, держи. — Гончая небрежно бросила свернутую в рулон кольчугу. — Брон, и тебе — тоже, раз уж ваши пришли в негодность. Ну и остальные, разумеется: ваша броня меня совсем не устраивает. Если уж одного подвели, то и другим не поможет. А это — огненная саламандра. На нее ни яд, ни зубы, ни даже колючки не подействуют. Если лица закроете, то, авось, и выживете. Примерьте. Должны подойти.

Наемники только ахнули, когда Гончая выволокла из-за куста огромный баул и принялась деловито вытаскивать оттуда мерцающие радужными бликами кольчуги. На ощупь они оказались теплыми, удивительно легкими, но при этом абсолютно не стесняющими движений. Настолько гибкими, что в них даже танцевать было можно.

— Спасибо, Бел, — благодарно кивнули перворожденные.

— Только под куртки спрячьте, а то они блестят больно. И капюшонов нет, потому как их Сторожа носили — тем было удобнее затылки шлемами прикрывать, а капюшоны делали только для Гончих.

— Ты где их взял? — восторженно обернулся Лакр, благоговейно разглядывая обнову.

— Есть у меня поблизости один тайничок… Надевай, да поживее, пока нас не поторопили.

Ланниец поспешно разделся, скинув прежний доспех, как змея — старую кожу, проворно нырнул в новый, приладил, подтянул, потом поднял лучащиеся удовольствием глаза и пробежался пальцами по гладким чешуйкам.

— Ну, Бел… никогда в жизни подобного чуда не видел!

— И не увидишь. Теперь ни у кого таких нет. Только у эльфов пара штук сохранилась, да Крикун себе на память взял. Все, готовы? — Она окинула строгим взором изрядно растерявшихся братьев, которые торопливо затягивали пояса и осторожно ощупывали подарки. — Тогда вперед. Порядок тот же, что и вчера. Стрегон, ты последний.

Полуэльф, хорошо понимая, что идти последним значит не только поглядывать по сторонам, но и следить за тем, что находится за спиной, неожиданно не сдвинулся с места.

— Что не так? — нехорошо прищурилась Белка.

Однако Стрегон так и не отвел взгляда. А секунду помолчав, вдруг странно нахмурился.

— Вчера ты хорошо описал наши недостатки…

— Разве я в чем-то ошибся?

— Нет. Но ты кое о чем забыл и ничего не сказал обо мне, — напряженно отозвался Стрегон. — Обо всех отозвался, а мои недостатки упустил.

— Ах, это… — Белка насмешливо хмыкнула, когда на нее с нескрываемым интересом уставились сразу восемь пар глаз. — Что ж, изволь: ты слишком громко сопишь во сне и думаешь, что это никому не мешает. А теперь, если дурацких вопросов больше нет, двинулись. Тиль, ты способен выдержать еще один забег?

Темный эльф кивнул, и она тут же отвернулась, обойдя изумленно застывшего Стрегона. Сделала вид, что не заметила крякнувших от удивления братьев, и первой скрылась среди листвы, предварительно закинув на спину ножны из черного палисандра и наглухо затянув ворот своей необычной куртки.