Дикий пляж

Последующие события промелькнули как в страшном бредовом сне. Лежа на земле, я видел, как Ира, издавая нечленораздельные звуки, старается подняться. Она была похожа на громадного полураздавленного жука, который никак не может перевернуться на лапы и беспомощно барахтается. Ольга стояла в полном оцепенении и как загипнотизированная смотрела на нее, Гуфи забился в палатку и что-то кричал.

– Га-а-о-о-о… А-а… – Ирина пыталась что-то сказать. Ей наконец удалось подняться, и она, покачиваясь, побрела прямо на Виталия. Тот, не отрывая от нее взгляда, отступил назад, давая ей пройти. Неуклюже переставляя ноги, словно краб, Ирина проковыляла еще несколько метров и остановилась.

– Игорь, у тебя еще остались конфеты? – неожиданно спросила она, ощупывая лицо. – Он сказал, что ему не хватает одного глаза, – доверительно сообщила она. Сплюнув густую розовую слюну, она – о боже! – хихикнула.

Ольга завизжала.

Мне наконец удалось сбить пламя. Поднявшись, я почувствовал резкую боль в правой руке – пока я руками тушил пламя, в ладонь вонзился крупный осколок стекла, еще поменьше застрял под ногтем указательного пальца.

– Диана! Диана, где ты? – спросила Ира. – Пошли со мной. Поможешь мне! – закудахтала она.

– Виталий, держи ее! – закричала Ольга.

Раздался треск рвущейся материи, ругань Вита. Я зубами вытащил застрявшие осколки из ладони, при этом осколок под ногтем никак не хотел покидать своего места, и я порезал при этом язык.

Яркий свет фонаря выхватил мечущуюся фигуру, и это мгновенье я не забуду никогда. Когда-то соблазнительная и привлекательная девушка с обаятельной улыбкой сейчас превратилась в безумный обрубок мяса, не желающий умирать. Разбрызгивая кровь с лица, она прикрыла свой единственный глаз, загородившись от света. Отступая назад, Ирина неумолимо приближалась к краю обрыва, за которым мерцало и рокотало море.

Она уже не кричала, а хрипела.

– Стропов! Игорь, да помогите же!!! – доносился исступленный голос Вита.

На меня вдруг навалились огромная усталость и безразличие. Хотелось только одного – упасть без сил прямо на холодную землю и забыться крепким сном. В бликах костра я видел мелькающие тени на фоне черного неба.

Ольга сидела на земле. Раскачиваясь, она закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали. Словно во сне, на негнущихся ногах я направился к мечущимся фигурам, которые неуклонно приближались к краю обрыва.

Смешалось все – агонизирующие крики Ирины, визг Гуфи, отборный мат Виталия, которому позавидовал бы старый боцман, завывания Ральфа. Ужасная какофония оборвалась, когда Ира, слепо вытянув вперед руки, шагнула вперед. Какое-то время очертания ее фигуры высвечивались светом фонаря, которым размахивал Вит. Сгорбившись и горестно воздев руки к небу, словно обращаясь к высшим силам Вселенной, девушка на мгновение замерла в этой причудливой позе, после чего шагнула вперед. Шагнула навстречу холоду и вечности. И смерти.

* * *

Грудь моя тяжело вздымалась, в боку кололо, словно я пробежал несколько километров, мысли смешались.

– Димон? – Ко мне, волоча ноги, словно глубокий старик, приблизился Вит. Фонарь дрожал в его руках, отчего он никак не мог навести на меня свет. – Ты где? – Его голос был похож на скрип рассохшейся двери.

– Вит? – позвал я парня.

– Все кончено, – прошелестел он, подойдя почти вплотную. – Я светил вниз, но там ничего, кроме волн, не видно.

– Да.

– Можно, конечно, попробовать бросить вниз веревку, но я боюсь, она уже мертва.

– Да.

– Надо собираться.

– Да.

– Что «да»? Ты слышишь меня?!

Я немного помолчал, затем вздохнул. Меня трясло, как в лихорадке.

– Ну?! Возьми себя в руки!

– Да, Вит, я тебя слышал, – прошептал я, бессмысленно переминаясь с ноги на ногу. – Где Ольга? – спросил я, хотя прекрасно видел ее лежащей на земле.

– Зажги вторую лампу. И не разбей, она последняя, – сказал Вит хрипло.

– Оля! – позвал я. Мне казалось, я громко назвал ее по имени, но на самом деле голос мой звучал как у простуженной вороны. Усталость и безнадежность наподобие огромного ледяного озера разливались во мне. – Оля!

Молчание.

Я подкрутил фитиль, делая огонь побольше, и, волоча разболевшуюся ногу, доковылял до распластавшейся на земле фигуры.

– Гуфи, я думаю, настало время испробовать твои конфеты. И хотя мозгов они тебе явно не прибавляют, нервишки, как я погляжу, они все же лечат. – Вит залез в палатку.

– Не называй меня…

– Заткни пасть и давай конфеты. Я буду называть тебя, как захочу, мать твою, ты понял меня?! Пока ты не заслужишь к себе другого отношения. Почему, как только нужна помощь, я вижу только твою толстую задницу? Отвечай!

– Вит, успокойся, – смертельно уставшим голосом произнес я, глядя на лежащее передо мной неподвижное тело Ольги. На ее прохладной руке я нащупал пульс. Девушка тяжело дышала, рука ее подрагивала.

Потеряла сознание. Немудрено. Я стал понемногу растирать ей запястья.

– …уже. Они закончились.

– Значит, ты сожрал всю пачку, так? А как же помощь друг другу, а? А если я тебя сейчас сброшу вниз с обрыва, что тогда?

– Хватит! – крикнул я. – Оставь его в покое!

– К черту! – зло сплюнул Вит.