Дикое поле

— Стойте здесь! — Головин постарался придать своему голосу как можно больше уверенности. — Я посмотрю, что там.

— Куда? — Сарват попытался загородить ему дорогу, но казак отстранил его и на негнущихся ногах пошел вперед. Превозмогая страх, он вытащил из ножен саблю погибшего гонца и перелез через ствол упавшего дерева.

— Не ходи, — простонала Злата.

Но Тимофей уже упрямо продирался через кусты и пышные папоротники. Отец Зосима говорил, что ни один бес не сможет устоять перед крестным знамением и никогда не возьмет православного, а монахи из Горного монастыря вряд ли знаются с нечистыми. Коли назначили здесь встречу, выходит, знали, что чужой сюда не сунется, а сами чертей не боялись.

Еще несколько шагов — и казак вышел на поляну. Прямо напротив него из скалы бил источник, прозванный Медвежьим. Пенистая струя с двухсаженной высоты падала в огромную каменную чашу и бурлила в ней, как кипяток, рассыпая мириады брызг. В стороне мирно паслись стреноженные лошади, а рядом с ними сидел на камне какой-то человек с длинным ружьем. Он встал и, приложив ладонь козырьком ко лбу, разглядывал пришельца.

— Эй! — осевшим голосом окликнул его Головин. Незнакомец помахал рукой, призывая подойти поближе.

Тимофей подумал, что чертям или привидениям ружья ни к чему, и подошел.

— Ты один? — по-болгарски спросил незнакомец и направил ствол ружья в грудь казака. Тот молча кивнул, прикидывая, как лучше обезоружить его и завладеть лошадьми, но тут на поляне появился чернец Симеон. Неизвестный опустил ружье и поклонился монаху.

— Пришел? — вместо приветствия спросил чернец. — Вот лошади. Остальное там. — Он махнул в сторону груды камней и повернулся, намереваясь уйти.

Однако Головин задержал его:

— Погоди, отче!

— Некогда мешкать, — недовольно обернулся Симеон. — Чего тебе?

— Кто тут воет, подобно бесам?

— Вода, — засмеялся монах. — Вода и ветер!

— Как же так? — ошарашенно пробормотал казак.

— Остатки водопровода древних латинян. — Симеон показал на источник. — Все разрушилось, но внизу еще остался резервуар с заслонкой. Пока он не наполнится, ветер гуляет в щелях между камнями и воет, а потом под тяжестью воды каменная плита заслонки отходит, и вода обрушивается вниз. Вот и гремит. И так без конца, пока влага и ветер не источат камни в прах… Прощай! Просьбу твою Донат помнит!

Он исчез в кустах. Следом за ним скрылся неизвестный с ружьем. Тимофей подошел к лошадям: они были хороши — высокие, поджарые, с лоснящейся шерстью и крепкими копытами. Рядом лежали седла, ружья, ятаганы и несколько больших мешков. Взнуздав одну из лошадей, Головин вскочил на нее и поехал обратно.

Пока он отсутствовал, маленький отряд отступил, и теперь путники сбились в тесную кучку, настороженно озираясь и тревожно прислушиваясь к вою и чавканью. Но они уже успели немного освоиться и справились с первым приступом панического страха. На всякий случай Тимофей решил не открывать им секрет, поведанный монахом.

— Цел! — Жозеф с облегчением рассмеялся, но смех был скорее нервный, чем радостный.

— Давайте за мной, — распорядился казак.

— А бесы? — хмуро поглядел на него Богумир.

Кондас выступил вперед и слегка подрагивающей рукой ощупал коня, на котором сидел Головин, словно желая убедиться, что перед ним не призрак, а настоящая, живая лошадь.

— Я против них молитву знаю, — усмехнулся Тимофей. — Пошли!..

Всех лошадей и своего вороного жеребца казак напоил из своей шапки, бросив в нее горсть серебряных монет: по старому поверью, это должно было спасти скакунов от сглаза и прибавить им резвости. Жозеф, оказавшийся умельцем на все руки, нашел плоский камень, направил на нем кинжал и аккуратно подрезал мужчинам бороды и отросшие волосы на голове. Злата обрезать свои косы отказалась: она только потуже заплела их и спрятала под шапкой.

Через час на дороге, ведущей в Константинополь, появилась небольшая кавалькада. Впереди на вороном жеребце ехал янычарский бёлюк-баши, гордо глядя на встречных холодными светлыми глазами. Его богато вышитый кафтан-чепкен, был перехвачен в талии алым шелковым кушаком, за которым грозно торчали рукояти пистолетов и ятагана, а на боку висела сабля.

Чуть отстав от него, скакали два гуреба [30] на гнедых конях, вооруженные ружьями, пистолетами и саблями. За ними на смирном мерине трусил мальчик-слуга с заводными лошадьми, нагруженными всяким скарбом: в караван-сараях путников ждали только голые стены. Если хочешь провести ночь с комфортом и не подцепить вшей или блох, а то и заразиться какой-нибудь болезнью, вози за собой постель, посуду, молитвенные коврики и прочие необходимые в дороге вещи.

Замыкали кавалькаду еще два гуреба. Один из них выделялся мощной статью, окладистой бородой и мрачным выражением лица. Другой, наоборот, был очень весел и постоянно шутил с мальчиком, заставляя того звонко смеяться.