Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке

По-настоящему революционные изменения происходят на втором этапе. Как в аграрную, так и позже в промышленную эпоху большинство людей озабочены выживанием. В постиндустриальный век по мере роста благосостояния общества люди все меньше думают о том, как свести концы с концами, и все больше – о качестве жизни. Они начинают воспринимать свою социальную идентичность не как нечто, данное им от рождения, а как личный выбор и как то, что нуждается в «выражении». В людях усиливаются толерантность и индивидуализм, уменьшается склонность подчиняться авторитетам и растет стремление к гражданской и политической активности. В терминах Инглхарта «ценности выживания» замещаются «ценностями самовыражения»30.

С разными гражданами это происходит в разное время. Хотя в постиндустриальную эпоху промышленное производство сокращается, оно не исчезает совсем. Более того, еще некоторое время работники сельского хозяйства и промышленности составляют большинство. Если их перспективы ухудшаются, они могут вернуться к ценностям «выживания» и к «традиционным» ценностям. Часто работники физического труда обижаются на занятых в информационной экономике за то, что тем нашлось место в посттрадиционном обществе. Ранняя постиндустриальная эпоха характеризуется столкновением культур, которое может усиливаться по мере того, как люди, в предшествующую эпоху составлявшие на рынке труда большинство, становятся меньшинством.

Последний аспект перехода к постиндустриальному обществу – это технологии

. Новые рабочие места, связанные с обработкой информации, требуют новых средств коммуникации. Лучшая иллюстрация этому – интернет. Чтобы оценить его влияние, стоит разобраться, чем обмен сообщениями в интернете отличается от более ранних способов передачи информации.

Главные информационные среды середины XX века – радио и телевидение – передавали сообщения в режиме «от одного ко многим»: один источник вещал на большую аудиторию. Такие средства массовой информации отлично вписываются в структуры, где политика централизована, например, автократии или демократии с доминированием элит. Классические диктаторы использовали их, чтобы демонстрировать свое политическое могущество и сеять страх. «Без радио завоевание и упрочение власти в нынешних условиях просто немыслимо», – утверждал Геббельс31. Когда сигнал передается в режиме «от одного ко многим», упрощается и работа цензоров. Контроль над несколькими студиями означает контроль практически над всем вещанием.

Передача сообщений в интернете, напротив, происходит «от многих ко многим». Интернет позволяет большому числу людей взаимодействовать одновременно с большим числом других людей. Практически бесплатно пользователи могут создавать собственный контент, и фактически каждый становится сам себе СМИ. В интернете есть поиск. Благодаря Google и его аналогам иголки выпрыгивают из любого стога сена. А широкополосный доступ делает отправку и получение сообщений (в том числе видео и фотографий) практически бесплатными – вне зависимости от расстояния.

Все эти особенности интернета имеют политические последствия. Взаимодействие «от многих ко многим», поиск, низкие издержки передачи данных делают интернет уникальной площадкой, на которой единомышленники могут объединяться в сообщества. Более того, сети выстраиваются сами, как только в интернете появляются пользователи. При этом ввести полную цензуру в интернете не так просто. Нет тех нескольких центральных студий, которые было бы достаточно поставить под контроль. Интернет дает толчок развитию творческих профессий и работает инкубатором для креативного класса. Интернет – место встречи информированных граждан. Диктаторы страха придерживаются стратегии «разделяй и властвуй», разобщая своих оппонентов и уничтожая их по одиночке. А интернет их объединяет32

.

В силу этих четырех изменений – в природе труда, в образовании, ценностях общества и коммуникациях – диктаторы уже не могут управлять гражданами по-старому. Строгие законы и бюрократические процедуры вызывают у прежде послушных групп граждан возмущенный отпор. У этих групп появляются новые навыки и сообщества, помогающие им сопротивляться. В то же время жестокие репрессии и полная цензура могут уничтожить необходимые для прогресса инновации. В конечном итоге из-за увеличения размера высокообразованного креативного класса, формирующего запрос на самовыражение и участие, противиться движению к демократии становится все труднее.