Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке

Но это только начало. Международные организации все так же крайне уязвимы для злоупотреблений, и Интерпол тому наглядный пример. ЕС наконец приостанавливает выплату Венгрии средств из общего бюджета, надеясь побудить страну к соблюдению принципа верховенства права. Но сети западных помощников диктаторов сохраняют свое влияние. В этом отношении война в Украине подействовала как холодный душ. Путин, очевидно, недооценил реакцию Запада. Убеждая диктаторов в том, что Запад слаб и коррумпирован, такие помощники поощряют их агрессивность. Европа едва начала искоренять политическую нечистоплотность, распространяемую Москвой. Хотя Борис Джонсон, премьер-министр Великобритании, покидает Даунинг-стрит, вопросы о пожертвованиях Консервативной партии от доноров, связанных с Россией, остаются. В Италии две крупные прокремлевские партии в июле 2022 года помогли разрушить коалиционное правительство под руководством умеренного, проукраински настроенного премьер-министра Марио Драги32. Во Франции лидеры на всех концах политического спектра по идеологическим, личным или финансовым мотивам выступали с апологией курса Путина

33. Что же касается Германии, энергетическая политика, проводившаяся с конца 1990-х двумя канцлерами подряд, сделала страну уязвимой для шантажа со стороны России.

2022 год показал опасность двусмысленных сигналов. После захвата Россией Крыма в 2014 году и разжигания вооруженного конфликта в Донбассе западные лидеры выступали с публичным осуждением российских действий и вводили умеренно жесткие санкции. Но значительная часть западных элит все так же питала расположение к Путину, преуменьшая опасность его незаконных действий. Суть демократии в том, что каждый волен высказывать свое мнение и выбирать себе друзей. И, как мы отмечали выше, взаимодействие может стать рычагом перемен. Но в мире искусных манипуляторов ведущие западные политики и бизнесмены должны помнить о рисках оказаться инструментом в чужих руках или быть неверно понятыми. Разоблачая методы диктаторов обмана, мы надеялись способствовать появлению более надежных подходов для противодействия им. Сегодня эта задача важна как никогда.

Париж и Лос-Анджелес, сентябрь 2022 года

ПРЕДИСЛОВИЕ

В самом начале XXI века в мировой политике был достигнут важный рубеж. Впервые число демократических государств превысило число стран с авторитарным политическим устройством. На пике мощной «третьей волны» демократизации эксперты насчитали 98 стран со свободным правлением и 80 все еще находившихся под контролем диктаторов1

. Это внушало оптимизм. Казалось, новые информационные технологии, глобализация и экономическое развитие говорили автократам: «ваше время истекло». Страны модернизировались, и тирания изживала себя.

Но праздник оказался недолгим. Фактически он даже не успел начаться. В течение нескольких лет распространение свободы по миру сошло на нет, и наблюдатели заговорили о «рецессии демократии». Грандиозный финансовый кризис, зародившийся в США, обвалил мировую экономику и подорвал доверие к западной системе государственного управления. К 2019 году количество демократий сократилось до 87, а число диктатур выросло до 92. На Западе либерализм проигрывал конкуренцию популизму, в то время как на Востоке все внимание было приковано к стремительному взлету Китая. Радостные надежды, возникшие на пороге нового тысячелетия, сменились унынием.

Конечно, сегодняшний пессимизм в отношении будущего политических систем не вполне оправдан. Большинство параметров, по которым оценивается демократия в мире, продолжают находиться вблизи исторических максимумов. Но все же, даже если диктатуры пока установились не везде, непонятно, как в сверхмодернизированном мире им удается не только сохраняться, но и процветать? Почему после того, как все кровожадные и безумные режимы XX века ‒ от фашистского до коммунистического ‒ полностью дискредитировали себя, на их пепелище возникают новые автократии? Какими мотивами руководствуется автократ, взявший на вооружение весь инструментарий современного мира и борющийся против западного образа жизни западными же технологиями?

Китай с большой численностью населения и взрывными темпами роста как будто оппонирует либеральной демократии. Создается впечатление, что экономические успехи этой страны (на которые не повлияли ни мировой финансовый кризис 2008‒2009 годов, ни даже пандемия 2020-го) опровергают теорию о народовластии как источнике экономического роста. Однако за исключением столичных агломераций Пекина и Шанхая и поражающих великолепием портовых Гонконга и Макао страна остается преимущественно бедной, а население ‒ легко управляемым с помощью методов индустриальной, а то и доиндустриальной эпохи. Большей загадкой является долговечность недемократического правления в таких обществах, как Сингапур и Россия, где люди с высшим образованием встречаются чаще, чем в большинстве западных демократий. Следует ли из этих примеров, что миру грозит авторитарное будущее?