Дилемма всеядного: шокирующее исследование рациона современного человека

Неожиданно мы оказались на участке, который походил больше на саванну, чем на лес: деревьев здесь было не так много, а между ними росли густые травы. Это был один из свиных загонов, который Джоэл отвоевал у леса с помощью… самих свиней. Оказывается, все, что нужно сделать, чтобы заложить новый загон для свиней, – это отгородить четверть акра леса (0,1 гектара), проредить деревья, чтобы внизу было больше света, а затем… затем пусть уже свиньи сами делают свое дело. Дело свиней заключается в том, чтобы подъесть траву, подрыть корни растений на каменистом грунте и таким образом дать прорасти имеющимся в почве семенам других растений. Проходит всего лишь несколько недель – и среди деревьев появляются пышные купы дикого риса и лисохвоста. Так рождается саванна. Тенистые и прохладные, эти места выглядели как идеальная среда обитания свиней, которые, как известно, легко обгорают на солнце. Здесь же они жадно обнюхивали высокую траву и с удовольствием чесали спины о деревья. Есть что-то неуловимо привлекательное в саванне с ее приятным равновесием между открытой травой и деревьями. Есть и что-то глубоко обнадеживающее в том, что фермер и его свинки могут создать такую красоту здесь, среди жесткой щетки вторичного леса…

Но Джоэл не поэтому заговорил о влиянии лесистой местности на ферму; идиллические привычки свиней волновали его меньше всего. «Нет в мире таких электронных таблиц, по которым можно измерить важность сохранения леса на северных склонах холмов у фермы Polyface. Начнем с того, что деревья гасят завихрения воздуха на пастбищах. Кажется, что это не очень сильный эффект, но он есть, и благодаря ему уменьшается испарение на лугах, а значит, траве достается больше воды. Кроме того, травянистые растения сжигают 15 % получаемых калорий просто на то, чтобы противодействовать силе тяжести, так что, если вы сумеете остановить полегание травы от ветра, вы тем самым значительно уменьшите энергию, которую трава тратит на то, чтобы ее массив фотоэлектрических панелей был ориентирован на солнце. Результат – больше травы для коров. Ну а пользу от изгороди, окружающей небольшой участок, фермеры поняли раньше, чем лозунг “Забор к забору” стал мантрой американского Минсельхоза».

Деревья на северном склоне способны удерживать столько влаги, пояснил Джоэл, что они буквально закачивают воду в гору. А дальше лес всеми силами развивает биоразнообразие фермы. Больше птиц на ферме – обычно значит меньше насекомых. Однако большинство птиц не рискует отдаляться от лесного покрова больше, чем на пару сотен метров, обеспечивающих им безопасность. Как и для многих других животных, для птиц лучшее место обитания – это граница между лесом и полем. Биоразнообразие опушки леса также помогает контролировать численность и активность хищников. До тех пор, пока у хорьков и койотов будет много пищи в виде бурундуков и полевок, они вряд ли будут пускаться во внешние авантюры и охотиться на хозяйских кур.

Более того, на крутых северных склонах деревья производят гораздо больше биомассы, чем трава. «То есть в лесах мы растим углерод для остальной части фермы, – считает Джоэл. – Причем речь здесь идет не только о дровах, которые будут согревать нас зимой, но и об опилках, которые пойдут на компост». Хороший компост – это правильное соотношение между азотом и углеродом, который необходим для связывания более летучего азота. Чтобы сделать хороший компост из куриного или кроличьего помета, нужно потратить много опилок. Таким образом, углерод с лесных участков тоже находит свой путь к траве, а от нее – к говядине. В итоге оказывается, что животные едят не только траву, но и дерево.

Этими аргументами Джоэл убедил меня, что лес – это совершенно другой порядок сложности. А еще я понял, что Джоэл смотрел на эту землю не так, как я, – точнее, не так, как я до сегодняшнего дня. Это не 100 акров (45,5 гектара) продуктивных пастбищ разбросаны среди 450 акров (180 гектаров) непродуктивного леса. Все это – равноправные биологические компоненты. Все эти деревья, травы и животные (как дикие, так и домашние) являются частями единой экологической системы. Это только при «бухгалтерском» подходе леса считаются бросовыми территориями, которые еще только предстоит продуктивно использовать.

Если бы Джоэл последовал рекомендациям таких «бухгалтеров» и вырубил деревья, чтобы выращивать на освободившихся территориях больше скота, то система перестала бы быть единой и здоровой, каковой она была до сих пор. Из этой затеи просто не получилось бы ничего хорошего.