Династия Ямато

Резня началась 13 декабря 1937 г. Японские войска продвигались к центру города при поддержке танков и артиллерии. Некий американец, находившийся в этот день в Нанкине вместе с многими другими иностранцами, вспоминал впоследствии: «На протяжении десяти дней в городе царила полнейшая анархия — сущий ад на земле». Западные миссионеры беспомощно наблюдали за страшными сценами изуверских жестокостей, творимых японцами в поверженном Нанкине. На протяжении многих дней все женское население города — от древних старух до малолетних девочек — на глазах их семей насиловали японские солдаты. Более 20 тысяч женщин и несовершеннолетних девушек подверглись групповым изнасилованиям. Мужчин выводили к городским прудам и там расстреливали из пулеметов. Многих связывали вместе, обливали бензином и поджигали. Около 20 тысяч китайцев призывного возраста вывели за городскую черту, где японская пехота устроила «упражнения со штыком». Офицеры «практиковались с мечом». Тремя месяцами позже, с началом сезона весенних дождей и установлением жары, многие и многие тысячи разлагающихся трупов буквально вымывались из неглубоких могил в пригородах Нанкина…

Западная пресса подробно освещала нанкинские события, ведь князь Асака являлся высокопоставленным членом императорской семьи, направленным в Нанкин самим Хирохито, а не каким-то безликим милитаристом. (Асаку отзовут в Токио, он будет противиться.) Джо Грю записал в дневнике: «…ужасающие злодеяния в Нанкине стали позором Японии, показали всему миру неизвестную доселе сторону традиционного кодекса бусидо и японского понятия о чести. Репутация Японии замарана навеки».

После Второй мировой войны «относительно невиновные» японские военные пытались оградить императорскую семью от обвинений в причастности к военным преступлениям. Генерал Мацуи, во время нанкинской резни находившийся на постельном режиме в Сюйчжоу, больной духом и телом, после поражения Японии взял ответственность на себя и был повешен, тогда как князь Асака избежал возмездия и дожил до глубокой старости. Наблюдатели отмечали, что на суде военного трибунала Мацуи давал сбивчивые и противоречивые показания: его заставили произносить покаянные речи, дабы «не впутывать» императорскую фамилию.

Нападение на китайские города, расположенные к югу от Янцзы, втянуло Японию в войну не по средствам и стало началом ее поражения. Японская армия придерживалась так называемой «политики трех „всё“»: «всё сжигать, всех убивать, всё захватывать». Премьер-министр Коноэ предложил генералиссимусу Чан Кайши «купить мир» за 100 миллионов иен, но позже «передумал», так как «мир» мог быть интерпретирован «как признание Японией собственной слабости» и «повредил бы боевому духу японской нации». Компромисс с Китаем, заявлял Коноэ, «неизбежно приведет к панике на японском денежном рынке». Принц Титибу возражал: «Сколь долго Япония сможет продержаться… в финансовом отношении?» Содержание семисоттысячной армии в Китае обходилось японской казне в пять миллионов американских долларов ежедневно. Грю, говоря о китайской войне, сравнивал ее с борьбой братца Кролика со Смоляным чучелком: [45]

«Чем ожесточеннее охаживают японцы китайцев, тем крепче [они] вязнут в своей жертве». Японским солдатам велели самим «обеспечивать себя пропитанием» — то есть фактически заниматься мародерством! Армейская верхушка «занималась бизнесом»: грабила китайские банки на захваченных территориях, вымогала деньги у богатых китайцев, разоряла храмы и музеи, «конфисковывала» продовольствие, содержала игорные заведения и бордели, торговала героином и другими наркотиками, вывозила «стратегическое сырье» — медную проволоку и тому подобное. Японские военачальники искали и находили «новые пути изъятия ресурсов» с оккупированных территорий. Стая саранчи по сравнению с японским офицером-мародером — ничто.

Тем временем на территории островной Японии простой народ прозябал на голодном пайке, а государственный долг достиг астрономических величин. Иссякали запасы сырья и иностранной валюты. В конце 1938 г. император передал Национальному банку «семьдесят предметов искусства, выполненных из золота», и призвал подданных последовать его примеру. Пока император «раздавал золото», принцы императорской крови искали иные пути «помощи Родине» — посредством разграбления недавно покоренных земель…