Динка

- Все не все... но одно очень важное дело он нам провалил... Донес в полицию, и многих товарищей тогда арестовали... в том числе и твоего дядю Колю, - хмуро сказал Степан.

- Мой дядя Коля? Он большевик назывался... Но его еще тогда взяли, три года назад, вот за эти самые бумажки. Полиция обыск делала... Я все помню, сказал Ленька.

- Да нет! Тогда он недолго сидел... А это дело весной было. Многих посадили. Меркурий всех знал в лицо... - задумчиво сказал Степан.

- Меркурий? - не понял Ленька.

- Ну, имя такое у этого предателя... Да что ты все спрашиваешь! Проговоришься где-нибудь... Сказал тебе что мог, и хватит с тебя!

- Степан! - трогая его за плечо и присаживаясь на кровать, сказал Ленька. - Ведь я любил того дядю Колю!.. Я одного человека только так любил...

- Ну? - вопросительно поднял брови Степан.

- Так вы скажите, где он сидит? Я, может, схожу к нему! Выпрошусь как-нибудь!

- Нет, не сходишь и не выпросишься, а если не желаешь ему зла, то забудь о нем. Понял? У дяди Коли есть товарищи, они о нем заботятся. А ты забудь! сурово повторил Степан.

- Не забуду. Пойти не пойду, а не забуду, - горько и упрямо повторил Ленька.

- Если я что-нибудь о нем узнаю, то скажу тебе, - смягчился Степан.

Ленька кивнул головой и вытер глаза.

- А того предателя споймали? - тихо спросил он, помолчав.

- Нет. Скрылся, - коротко ответил Степан, утыкаясь носом в книгу.

Глаза Леньки потемнели и губы крепко сжались.

- Значит, - сказал он, вставая и в упор глядя на Степана, - сначала проглядели, а потом упустили... Чтоб еще кого посажал...

Степан снова отложил книгу и потянул Леньку за рукав.

- А по-твоему, что надо было с ним сделать? - с интересом спросил он.

- Убить! - коротко и решительно сказал Ленька. Степан расхохотался и, засунув руки в карманы, быстро заходил по комнате.

- Не так все просто, - пробормотал он, - не так все просто!

Потом подошел к столу, отпил глоток холодного чаю и вдруг рассердился на себя и на Леньку за весь этот разговор:

- Что ты душу из меня вытягиваешь? Не хочу я больше об этой сволочи говорить! А ты, понимаешь ли ты, все время лезешь не в свое дело! То с бубликами, понимаешь ли ты, то с этим предателем... - Степан совсем запутался и, увидев испуганное лицо Леньки, засмеялся. - Тебя бы в организаторы надо!

Ленька тоже засмеялся, и мир был восстановлен. Поболтав о разных пустяках, мальчик собрался уходить.

- Подожди, - сказал Степан и, порывшись на вешалке, нашел среди старой одёжи свой пиджак. - На-ка, примерь! Будешь носить в холодную погоду.

Ленька примерил. Пиджак был широк и длинен.

- Это ничего, - сказал Степан, - а вот рукава придется подрезать. Клади их на стол! Сейчас я наточу нож.

Он поточил о печку нож и, смерив оба рукава, решительно обкромсал их.

- Теперь надевай! - Да вот тебе еще на дорогу! - доставая из кармана новенький полтинник, сказал Степан. Ленька попятился.

- Пинжак возьму, а денег не возьму, - запротестовал он. Степан нахмурился.

- Хочешь дружить, так бери запросто, без всяких антимоний, - серьезно сказал он.

Ленька испугался и взял... Новенький, блестящий полтинник показался ему неслыханным богатством, и, прощаясь со Степаном, он с чувством сказал:

Со всех сторон хороший вы человек, как мой дядя Коля!

На пароходе Ленька ехал с билетом и на утес явился, как именинник. В одном кармане дареного пиджака у него лежало большое яблоко для Динки, в другом полфунта сахару и осьмушка чаю. После чаепития со Степаном Ленька решил, что чай - это самый питательный и благородный напиток на земле. Кроме того, он чувствовал себя взрослым и жаждал во всем подражать своему новому другу.

Вынув из корзины посуду и завернув в тряпочку Федькину долю от проданной рыбы, Ленька отложил ее в сторону. По-. том посчитал оставшиеся от покупок медяки и, вынув на ладонь полтинник, со счастливой улыбкой подумал:

"Это на лодку. Прикопим с Федькой еще четыре с полтиной и купим лодку! Вот Макака обрадуется!" Он посмотрел на заходящее солнце и с грустью подумал, что сегодня поздно бежать к Динке, так как пароход "Гоголь" уже пришел и мать девочки дома.

"Завтра пораньше пойду..." - успокоил себя Ленька и, еще раз полюбовавшись своим полтинником, спрятал его в карман. Потом снял пиджак и, бережно сложив его, оглянулся, ища достойного места для такой богатой обновы.

- Лень... Лень... Лень... - жалобно и протяжно донеслось вдруг откуда-то издали.

Мальчик вздрогнул, прислушался.

- Лень... Лень... - плакал знакомый голос.

- Макака!

Ленька бросил пиджак и, вихрем перелетев на обрыв, беспомощно заметался во все стороны:

- Макака! Макака!

Глава двадцать третья

НАШЛАСЬ!

- Лень... Лень... - слышится уже где-то ближе, вперемежку с рыданием, и в темной зелени белеет Динкино платье.

Ленька мчится навстречу девочке и, задохнувшись от бега, хватает ее за плечо.

- Кто тебя? - грозно кричит он, и светлые волосы его подымаются ершом, а лицо заливает краска гнева. - Кто тебя? Кто? - безжалостно встряхивая плачущую девочку, повторяет он, нетерпеливо требуя имя обидчика.

- Шар-ма-анщик, - опускаясь на землю, всхлипывает Динка.

- Шарманщик?! - не понимая, переспрашивает Ленька.