Динка

Около большой веранды круглая площадка; на скамейках сидят женщины с детьми.

Приход шарманщика вызывает всеобщее оживление, и вокруг старика и Динки сразу образуется толпа.

— Вона, гляди, кто пришел! — уговаривает раскапризничавшегося малыша старая нянюшка. — Сейчас как заведет, так и твоего голоса не будет слышно! Молчи лучше!

— Водички! Нате водички! — кричат дети, протягивая старику и девочке сразу несколько кружек.

— Спасибо, спасибо… Славные детки, бог их наградит! — растроганно бормочет старик, припадая к кружке с водой.

Динка пьет долго и жадно, потом, отняв от губ кружку, смотрит на детей. Мутная накипь от усталости, голода и унижений вдруг рассеивается в ее душе, и, словно очнувшись от тяжелого кошмара, она обращается ко всем с запоздалым приветствием:

— Здравствуйте!

— Здравствуй, здравствуй, деточка! Садитесь вот с дедушкой, отдохните немножко, — освобождая место на скамеечке, приветливо откликаются женщины.

Откуда-то появляются чашка молока и сладкая булочка.

— Спасибо… я не хочу… Дайте дедушке, — с усилием отказываясь от еды, говорит Динка. Ей кажется, что если она отопьет хоть глоток молока и съест хоть кусочек булки, то сразу почувствует себя нищей… В чужом доме, в этом рваном платье… — Нет-нет! — отказывается она. — Дайте дедушке. Пусть он поест, а я пока спою… Я одна спою!

Динка вдруг вспоминает любимую песенку Мышки. В этой песенке рассказывается о внучке, которая водит слепого дедушку и передает ему все, что видит вокруг. Правда, Динка не помнит всех слов, но она так ясно видит идущих по лесной дороге дедушку и внучку, так ясно представляет себе залитый солнцем луг, что не думает о словах, они как-то придумываются на ходу сами и легко ложатся в рифму:

«Дедуся, луг блестит цветами,Все жизни радуются вновь…»И видит дед ее глазамиЦветы, деревья и любовь…

— «Дедуся…» — растроганно и нежно поет Динка, подняв к старику шарманщику сияющее лицо и легонько касаясь его рукава.

«Дедуся, лес шумит над нами,Щебечет птичка над тобой…»И видит дед ее глазами,

И дед уж больше не слепой…

Динка сама не знает, какими словами она заканчивает песню, она не видит обращенных к ней ласковых лиц, не слышит тихих голосов женщин… Потрясенная каким-то новым, глубоким чувством, она забывает и о Леньке, который хочет есть… Губы ее робко улыбаются, глаза блестят.

Но шарманщик сует ей в руки шапку, и она протягивает ее к женщинам.

— Сейчас, сейчас, девочка! Сейчас, милочка! — торопятся женщины, и в шапку со звоном падают монетки. Динке не хочется брать от этих людей деньги.

— Спасибо, — стесняясь, говорит она. — Это не мне… Это Леньке…

— У тебя есть брат? — спрашивают ее женщины.

— Нет, не брат… Но мы всегда вместе… Он сирота, — путаясь, объясняет Динка.

Шарманщик берет из ее рук шапку и заводит плясовую; дети по очереди крутят железную ручку.

К калитке их провожают с добрыми пожеланиями. — Приходите еще! Приходите! — просят взрослые и дети.

Глава двадцать первая

ГОРЬКАЯ ОБИДА

Выйдя на дорогу, старик решительно сказал:

— Пора и на покой. Все кости ноют. Завтра опять походим, а на сегодня хватит. Устал я…

Солнце уже совсем низко. Скоро с пристани донесется длинный гудок маминого парохода, но Динка забыла обо всем на свете. Подпрыгивая и прихрамывая, она бежит рядом с шарманщиком и весело болтает:

— Ты что купишь себе, дедушка? Я ничего не куплю! Мы вместе с Ленькой купим!

— А что тебе покупать? Вот съешь горяченьких штец да мороженого… — снова повторяет старик.

— Не надо! — машет рукой Динка. — Я сразу домой побегу…

Старик прибавляет шагу и, минуя последнюю просеку, выходит на тропинку, ведущую вниз, к пристани.

— Дедушка, ты пойдешь на базарную площадь? — спрашивает Динка.

— Ну да, через базар и пойдем. Там и харчевня…

— Я не хочу в харчевню… Я пойду домой! Давай тут разделимся, дедушка! — предлагает Динка, но старик словно не слышит ее и молча идет дальше. Дедушка! Мне тут близко — почти у самого обрыва, — говорит Динка. — Дай мне мои денежки!

— Каки таки денежки? Я сам тебе морожено куплю… Денежки, денежки… бормочет старик, не останавливаясь и не убавляя шагу.

— Дедушка, я домой хочу! — дергает его Динка.

— Ну, иди, чего пристала? Я тоже домой иду, не гулять ведь.

Тропинка выводит старика и девочку на базарную площадь. С пароходов идут пассажиры, тащатся с корзинами торговки, шныряют между рядами лавок босоногие ребята. Динка беспокойно оглядывает пассажиров и вспоминает о маме.

— Дедушка, дай мне денег! Давай сейчас же! — сердито кричит она и дергает старика за рукав. — Давай денежки, я домой хочу!

— Сказано — куплю морожено. А боле чего тебе? Каки таки деньги? — хмурится старик.

— Давай мои! Из кармана давай! — топает ногой Динка, Прохожие останавливаются:

— Ай-яй-яй! Как нехорошо, девочка!