Динка

— Не смейся! Пойдем! Я тебе не смешное скажу! — снова прикрикнула на него Динка.

— А что, случилось у вас что-нибудь? — спросил Ленька.

— Пойдем! Пойдем!

— Ну, пойдем, коли так! — Ленька вырвался вперед и потащил за собой Динку.

Не переводя дух, они домчались до обрыва, молча перешли на утес и уселась около входа в пещеру.

— Ну что там стряслось? — спросил Ленька. Динка, прерывисто дыша, наклонилась к его уху. — Степан арестован! — сообщила она. Ленька удивленно поднял брови и невесело усмехнулся.

— Здравствуй, кум, я твой Федор… — пробормотал он и вдруг быстро спросил: — Ты откуда знаешь?

— Костя по секрету сказал Кате. А я слышала.

— Что ж он сказал? — все так же удивленно спросил Ленька.

— Так и сказал: Степан арестован, его взяли прямо с кровати без всего, поэтому скоро выпустят, — дополнила от себя Динка.

— С кровати? Значит, дома. Так это другой Степан… — сообразил Ленька.

— Ну вот. Я тоже так думала… Но Костя сказал еще, что третьего дня… и не дома, а в столовке… И что у Степана была целая пачка прокламаций, но у него ничего не нашли, а делали обыск дома и прямо в чем был, без всяких улик, повели по улицам… — захлебываясь, рассказывала Динка.

— Постой!.. Что ты все путаешь?.. Вспомни хорошенько, что сказал Костя… Где Степана арестовали? — взволновался Ленька.

— Ну, в рабочей столовке… И он еще не успел подложить свои бумажки… А потом был обыск и его повели без каких-то улик… — снова повторила Динка и, посмотрев в озадаченное лицо товарища, пожала плечами: — Что это за улики такие? Одёжа, что ли?

— При чем тут одёжа… Улики — это, например, те же прокламации или еще что-нибудь запрещенное… А у него не нашли… Ну вот и говорится: арестовали без улик, — серьезно пояснил Ленька.

Динка фыркнула и зажала себе рукой рот:

— Ой, Лень… А я думала, это какая-нибудь одёжа… и вообще что-нибудь…

— Погоди… — что-то соображая, сказал Ленька. — Не пойму я: откуда Костя узнал?

— Ему товарищи сказали… А от Степана ничего узнать нельзя, так как он сидит в какой-то наследственной камере… — вспомнила еще Динка.

Ленька крепко задумался.

— Ну что, наш это Степан или не наш? — с тревогой спросила Динка.

— Степан наш… — тихо ответил Ленька и строго поглядел в глаза подружки. — Мне нужно тайну одну тебе открыть, только смотри: проговоришься, так меня сейчас же схватит полиция, да и Степану хуже будет…

— А что я, маленькая или совсем уж дурочка! — обиделась Динка.

— Да я тебя знаю, а то бы нипочем не доверил! — Ленька придвинулся ближе и стал рассказывать Динке все, что произошло в эти дни. — Теперь я работаю за Степана… Только я в бублики кладу… На весь полтинник уже купил…

— На тот полтинник? А лодка? — всплеснула руками Динка.

— Какая тут лодка! Это дело первой важности. Я понемногу вожу. Много не беру, а то попадусь если, так, по крайности, бумажки целы будут.

— Конечно, — вздохнула Динка. — Наплевать уж на лодку… А много у тебя еще этих бумажек. Лень?

— Немного уже осталось… Завтра да послезавтра съезжу — и конец.

— Лень, возьми меня! Я тебе помогу… — запросилась Динка.

— Куда ты! Это не простое дело. Я и так и сяк приловчаюсь… Ох и трудно! Ведь не лишь бы как сунуть… Я к рабочим хожу… Кому в мешок с инструментом подброшу, кому в котомку с харчами…

— Смотри, Лень, заметит кто-нибудь, и арестуют тебя, как Степана! — со страхом сказала Динка.

— Да раз уж взялся за такое дело, так от тюрьмы не уйдешь. Только не скоро они меня поймают! Я ловкий! — с важностью сказал Ленька.

Динка искоса взглянула на него и наморщила лоб:

— Подожди, Лень… Я все думаю. Значит, это был тот сыщик, тот самый, что тогда у нас?

— Он! Я его длинную морду сразу узнал. Да еще глаза — вроде у слепого… Он самый! — убежденно сказал Ленька.

— Но тогда, значит, этот сыщик и у нас хочет кого-то арестовать?

— Само собой. Выслеживает чего-то… Может, думал, Степан у вас? Раз Костя со Степаном товарищи, а вы с Костей дружите, так он и охотился под забором… — предположил Ленька.

— Верно, верно! Он за Степаном приходил! — успокоилась Динка.

Ленька развел огонь и поставил на два камушка котелок с чаем. Пока вода закипала, он вынул связку бубликов, потом обошел вокруг утес, внимательно поглядел на обрыв и, присев около Динки, вытащил из-под камня завернутые в тряпку прокламации.

— Дай мне подержать, — сказала Динка и с робостью взяла в руки листок с напечатанным на нем воззванием к рабочим. — А о чем тут пишут? Ты читал? — шепотом спросила она.

Ленька кивнул головой.

— Тут все как есть правда… Про всю нашу жизнь… И насчет царя, конечно… что свергать его нужно… — задумчиво сказал Ленька.

— Да ведь царя, Лень, уже свергали! Я просто удивляюсь, как это он еще сидит? — пожала плечами Динка.

— Да потому, что свергать нужно всем сообща. Вот погоди, как рабочие почитают эти бумажки, так и поймут, как надо действовать. А то окружился царь войском и сидит за десятью замками. С утра до вечера только кисель жрет!

— Ну, кисель! У царя денег много, он и мороженое прямо из бочки ест! — облизнувшись, сказала Динка.