Динозавры против млекопитающих: история соперничества, которая не закончилась до сих пор

Само увеличение мозга могло быть связано и с изменением образа жизни, в том числе с новыми формами родительской заботы: более сложное поведение потребовало более развитого мозга. Уже первые синапсиды были сравнительно заботливыми родителями, но все же они еще не освоили столь сложные формы заботы, как у позднейших плацентарных и даже сумчатых. По-настоящему разрастается мозг у териевых млекопитающих, у которых «лишние» кости челюстей превращаются в слуховые косточки и открывается простор для изменений черепа, однако разнообразная морфология черепов (и не только черепов) млекопитающих могла быть связана еще и вот с чем. При долгом контакте с родителем детеныш может запоминать его черты и фиксировать как сексуально привлекательные, что способствует закреплению случайных мутаций и скорейшему видообразованию. То есть интенсификация заботы может сильнейшим образом способствовать видообразованию, впрочем, оно может сдерживаться тем, что самцы будут реагировать именно на самцов, имеющих с родителем общие черты, наиболее агрессивно: такие возможности продемонстрировало исследование лягушек-древолазов (Oophaga pumillo), имеющих довольно разнообразный окрас

[136]. Быть может, необычное разнообразие морфологического строения териевых связано именно с импринтингом. Это, впрочем, может означать, что более ранние млекопитающие и синапсиды все же были менее привязаны к родителям, но, скорее, все же еще менее совершенные конструкции не позволяли вольностей с морфологией, и как только должный уровень свободы был достигнут, тут-то и понеслось.

Уточню: я не говорю, что все мало-мальски развитые синапсиды и все представители того направления эволюции, которое привело к современным млекопитающим, вынашивали яйца на своем теле, тем более не говорю о том, что так поступали древнейшие наши предки. Представьте, что крупный «пеликозавр», снабженный огромным и довольно скверно гнущимся парусом, закрепляет что-то на собственном брюхе… По реалистичности этот образ будет соперничать со стадом слонов, отплясывающим джигу. Гипотеза палеохудожника Майка Кизи о крайне раннем появлении молочного выкармливания и внешних покровов (еще у тех же «пеликозавров») не лишена очарования, но она остается пока только предположением, и даже если молочное выкармливание ими практиковалось, это еще ничего не говорит о закреплении кладки на теле. Более того, если возвращаться к идее Кизи, то нужно сказать: мы знаем, что более поздние горгонопсы, по крайней мере некоторые, если не все время, то часть жизни точно мехом покрыты не были или не были им покрыты полностью (до нас дошли фрагменты отпечатков их кожи). В общем, специально «удревнять» черты, характерные для млекопитающих, не стоит. Речь не о том, что наши предки поголовно были ужас как чадолюбивы. Я пишу лишь, что в эволюционном направлении, приведшем в конце концов к нам с вами, с самых ранних пор существовала тенденция к развитию специфических форм заботы о потомстве. Именно они постепенно привели к появлению молочного выкармливания, закреплению кладки и вынашиванию потомства на теле родителя (хотя, повторю, и возможность тенденции к закреплению детенышей уже у очень ранних амфибийных предков не невероятна).

То же можно сказать и о примитивных мезозойских млекопитающих (в том числе и поздних) — их таз был весьма узким: они либо рождали слабо развитых детенышей, о которых им приходилось какое-то время заботиться (донашивать в сумках, подобно современным сумчатым), либо все-таки откладывали яйца. Что касается кладки яиц этими млекопитающими, это кажется мне маловероятным, но не невозможным.

Если о времени, когда млекопитающие на путях эволюции разошлись с яйцами, можно только гадать, то с молочной диетой и креплением детенышей все более понятно.

Татаринцев Л. П. писал, что уже в процессе маммализации триасовых териодонтов как минимум у двух их групп независимо вырабатывается такая полезная и интересная штука, как мускулистые губы (у амфибий, черепах и современных нам лепидо- и архозавров чего-то подобного мы не наблюдаем). А губы, особенно в сочетании с наличествующими на родительском теле молочными сосцами, — идеальное средство крепежа детеныша к телу родителя. Вероятно, эту функцию у первых млекопитающих губы и выполняли. В триасе же у цинодонтов редуцируются ребра в задней части туловища и появляется брюшная полость, делающая их, а вслед за ними и их потомков (нас с вами), уязвимыми, но и более гибкая и более чувствительная и удобная для закрепления на ней сначала яиц, а потом и вылупившихся детенышей (хотя только этим ее функция не ограничивается). Если потомство само отлично крепится к организму и, главное, получает питание непосредственно «по месту прикрепления», то тратить время на кладку яиц и их «обслуживание» становится все менее выгодным.