Динозавры против млекопитающих: история соперничества, которая не закончилась до сих пор

На протяжении большей части мезозоя равнины все-таки отсутствовали, так как не было способных их создать склонных к неотении цветковых. Млекопитающие-«попрыгунчики» оказывались бы в мезозое не в лучшем положении. Если нет равнин, то пустыни тоже подойдут. Однако (здесь я опять сладостно предаюсь палеофантазиям) усовершенствовать задние конечности отдельно от передних, превратить их в совершенные механизмы для бега первым триасовым маммалиформам, возможно, было еще сложно. Современные ехидны, если я правильно представляю, используют задние конечности для укрепления на себе яйца, они были приспособлены для удержания предметов, а не для бега, и, видимо, даже у первых маммалиформ, отказавшихся от кладки яиц. Думаю, что использование задних конечностей для закрепления было не единственным возможным способом, мог использоваться и, скажем, хвост (так, своеобразную сумку из подогнутого хвоста и кожистых складок изготовляют для размещения потомства современные шерстокрылы), это тоже отчасти препятствовало развитию кенгурообразности. Кенгуру для удержания равновесия во время прыжков используют мощный хвост, а если хвост эволюционировал совершенно не в сторону увеличения «мощности», а он действительно был у наших предков редуцирован, даже вне всякой связи с необходимостью закрепления потомства (об этом далее), то прыжки становились проблематичными.

При этом, даже если, несмотря на все препятствия, вдруг маммалиформам удалось бы создать мезозойского тушканчика и еще существовали бы подходящие экологические ниши, которые они смогли бы занять, здесь их ждала бы конкуренция с динозаврами и вообще архозаврами: гипотетически нишу мезозойских тушканчиков уже могли занимать склеромохлусы (Scleromochlus taylori

) — потенциальные предки птерозавров.

Динозаврово-страусовый способ передвижения на двух ногах, когда с субстратом поочередно соприкасается то правая, то левая конечность, для млекопитающих в освоении, видимо, был еще более сложен, чем тушканчиковый прыгающий, в то время как даже ящерицы, например василиски, в экстренных случаях рассчитывают на задние конечности. Разумеется, есть исключение, нам хорошо известное, — человек. Мы-то перемещаемся на двух конечностях, но человек — это уже совершенно уникальное существо, он не просто научился ходить на задних конечностях, он освоил прямохождение — перевел позвоночный столб из горизонтального положения в вертикальное. С этим было связано множество перестроек человеческого организма. Пока достоверно не установлено, какая именно из них была решающей и что именно способствовало обретению прямохождения, однако если обитание в саванне и не было причиной возникновения прямохождения, по крайней мере именно освоение жарких африканских равнин способствовало закреплению этого способа локомоции. Благодаря этому человек занял пустовавшую экологическую нишу дневного равнинного охотника. Даже для освоения такого нетипичного способа локомоции фактор среды оказывается немаловажен, а, повторю, в мезозое с равнинами дело обстоит не лучшим образом, были пустыни, но с приспособлением к жизни в жарких пустынных условиях у синапсид тоже было не очень.

Многие млекопитающие бывают факультативно бипедальны — способны периодически перемещаться на задних конечностях, хотя это и не становится ведущим способом их локомоции (медведи, приматы и многие другие). Несколько лет назад мне попалась видеозапись, на которой енот демонстрирует чудеса эквилибристики, улепетывая на своих двоих с лакомством от потенциальных преследователей. При этом его «походка» — что-то промежуточное между ходьбой человека и прыжками кенгуру. Пока он перемещается медленно, правая и левая задние лапы передвигаются скорее поочередно, но когда он ускоряется, они начинают касаться земли и отрываться от нее почти одновременно. То есть потенциально из исходной модели может развиться и условно человеческая, и условно кенгуровая техника перемещения, но для более скоростного перемещения млекопитающими скорее используются прыжки[141]

.

Итак, без дополнительных толчков, связанных с изменением климата, пока вокруг нет пустынь и равнин, млекопитающие, теоретически способные освоить разные способы передвижения, не торопятся переходить от привычной локомоции к бипедализму. И это сейчас, в кайнозое, когда они ушли уже довольно далеко от своих земноводных предков и почти повсеместно перешли к более прогрессивным репродуктивным стратегиям. В палеозое и даже, возможно, в раннем мезозое мы были все-таки еще близки к амфибиям, оставались намного чувствительнее к влагопотерям, да и стратегии размножения у нас оставляли желать лучшего. В сухой климат наши пращуры не торопились, и даже если бы они вдруг и заселили какие-то полупустыни, тогда бы, скорее всего, оставались верны квадропедализму.