Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны

Уверенность в выполнении греками принятых на себя по договору обязательств вынуждала Сербию и ее союзников к особой осторожности, дабы не лишиться греческой помощи. Сербская верховная команда имела возможность предупредительным движением помешать доведению до конца болгарской мобилизации; не было ни малейшего сомнения в том, что эта мобилизация являлась враждебным против Сербии и ее союзников актом, а потому в то время, когда болгарские войска сосредотачивались, нападение на Болгарию было бы только мерой самозащиты. Однако сербское правительство не пожелало взять на себя ответственность за начало братоубийственной войны, но великодушие, проявленное им, не нашло отклика в Греции, правительство которой дало своеобразное толкование обязательствам, взятым на себя в отношении к Сербии. Не обезопасив себя вовремя со стороны болгар и не получив следуемой по договору помощи от греков, сербская армия, которую ни на минуту не покинули король и его правительство, явила чудеса стойкости и несокрушимого мужества. Отстаивая каждую пядь родной земли и нанося тяжелые потери численно превосходившим их врагам, сербы пробились наконец до последнего их убежища – моря. Я могу засвидетельствовать перед вами, что сербское правительство и армия с беспримерной самоотверженностью исполнили свой долг по отношению к общему делу. Ныне, благодаря особой заботливости и усилиям наших союзников и в особенности Франции, сербская армия перевезена на Корфу. Конечно, численностью она уступает той воинской силе, на которую в минувшем октябре набросились со всех сторон германцы, австрийцы и болгары. Но армия эта крепка духом, и в этой силе духа лежит верный залог возрождения Сербии.

Трагическая участь, временно постигшая Сербию, не миновала и Черногорию.

Вражеские полчища заняли и ее территорию. Король Николай с семейством и частью правительства покинул свою страну, чтобы не подписывать позорного мира. Из давшей ему убежище Франции он предписал князю Мирко заботиться исключительно о спасении черногорских отрядов, о присоединении их к сербской армии и запретил ему и оставшимся с ним членам кабинета вступать в какие бы то ни было соглашения с Австро-Венгрией.

Австрийский ставленник, правящий злосчастным болгарским народом, повторил, усугубив его, преступление, совершенное им в 1913 г. Союзная дипломатия подверглась строгому осуждению за то, что ей не удалось привлечь на свою сторону Болгарию. В правительственном сообщении от 24 сентября минувшего года указывалось, что не наступило еще время для обнародования всех документов, которые пролили бы свет на деятельность дипломатии. Я готов признать, что для достижения своих целей ей пришлось избрать не самый краткий и верный путь. Своевременным занятием портов Черного моря и Дедеагача можно было бы повлиять на психику болгарского народа и помочь ему удержать чуждого ему по духу Кобурга от братоубийственной затеи. Тем не менее, не исключена возможность того, что и в этом случае союзникам не удалось бы отвратить от Сербии обрушившуюся на нее в октябре катастрофу, ибо совместные действия союзников на Балканах представляли во всякое время огромную трудность. С целью ослабления тяжелого впечатления, произведенного своей изменой, сторонники принца Кобургского прибегают к позорному для всякой страны отречению от национального облика, и, отказываясь от своей принадлежности к славянской семье, ищут установления родственных связей с турками и мадьярами.

Россия, ценой своей крови освободившая болгарский народ от угнетавших его турок, с негодованием смотрит на братание болгар с их вековыми врагами. Трезвый болгарский народ не может долго поддаваться этому обману. Он поймет, лишь бы не чересчур поздно, что под видом осуществления своих идеалов его принудили служить чуждым ему германским интересам. Я не буду останавливаться на упреках, которые нам ставили за то, что мы не в достаточной мере опирались на сочувствующие нам так называемые русофильские круги. Я позволю себе напомнить Вам, что первое преступление, которым заклеймил себя Кобургский принц, было совершено им в то время, когда у власти находился не стамбуловистский, а русофильский кабинет Данева.

Недавние заявления, сделанные Гешовым сотруднику «Фоссовой газеты», подтверждают мое убеждение в том, что болгарская оппозиция благодаря своей неорганизованности являлась слабым тростником, на который не могла опереться деятельность русской дипломатии.