Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны

Формируя списки незаконно задержанных или пропавших без вести русских подданных, посланник обращался через испанских представителей с требованиями к германскому правительству об освобождении или розыске указанных лиц, а в случае отказа или отсутствия ответа направлял повторные требования. За короткий период миссия в Копенгагене составила и направила списки более чем на 20 тыс. фамилий⁷⁸.

Помимо установления контактов с военнопленными и передачи в обе стороны медицинских свидетельств и других запрашиваемых документов большая работа велась по финансовым вопросам. Речь шла не только о денежных переводах за границу для задержанных гражданских лиц и военнопленных, но и об установлении доверительных отношений с крупнейшими датскими банками с целью оплаты аккредитивов русских подданных и различных государственных бумаг под контролем миссии. Немало времени занимала рассылка огромного количества частных писем и пакетов, поскольку в условиях военного времени просмотр и цензура частной корреспонденции были обязательны.

Дипломатам приходилось заниматься также розыском потерянного багажа и пересылкой имущества убитых или умерших военнослужащих.

С учетом вышеупомянутого объема работы, в том числе административной и финансовой, миссия вряд ли справилась бы с поставленными задачами в одиночку. Выручала поддержка общественных организаций.

Посланнику удалось оперативно подключить к оказанию помощи беженцам попечительство местной Русской православной церкви, которое открыло с разрешения местных властей в здании городского училища временный приют для русских и оборудовало его за свой счет. Попечительство размещало в копенгагенской богадельне по 400 человек русских, которых заменяло по мере выбытия новыми беженцами. Такая же договоренность была и с приютом «Армии Спасения». Кроме того, удалось получить разрешение властей на содержание части беженцев за счет города Копенгагена и организовать бесплатные обеды от «Общества кухни датских женщин». Частные лица активно привлекались к пожертвованию одеждой, бельем, пищей и деньгами. Датчане бесплатно размещали русских беженцев в частных домах, а некоторые гостиницы соглашались предоставить им ночлег в кредит.

Позитивную роль сыграла местная еврейская община во главе с купцом Н. Мельхиором и обер-раввином А. Шорнштейном, пожертвовавшая на помощь русским беженцам без различия вероисповедания солидную сумму – 50 тыс. крон.

Со своей стороны, дипломаты постоянно предоставляли справки о дальнейшем порядке следования в Россию, печатали необходимую информацию в газетах и вывешивали ее на вокзалах, пристанях и в гостиницах.

Среди обращавшихся за помощью в генеральное консульство соотечественников некоторым удалось сохранить свои заграничные паспорта и достаточные на дорогу денежные средства. Поэтому их просьбы ограничивались чистой формальностью. Как правило, они выясняли, есть ли необходимость визировать их паспорта, и стремились как можно скорее известить родных о своем благополучном выезде из Германии. После того как консульство стало вывешивать официальную информацию о путях следования в Россию на станциях и в других публичных местах, количество обращений по этим вопросам заметно сократилось.

Гораздо больше времени отнимали те, кто, будучи в Германии насильственно отделены от своих родственников и не имея о них сведений, не знали, что предпринять. Как оказалось, в стремлении унизить и поиздеваться над беззащитными жертвами немцы во многих случаях сознательно отделяли не только мужчин от женщин, но даже малолетних детей от их родных или старших спутников. Распределив их в различные группы, одних задерживали, других высылали и, таким образом, прерывали между ними всякую связь. В подобном положении находились многие посетители консульства. Они долго и подробно рассказывали дипломатам о своих злоключениях, женщины со слезами и нередко доходя до истерики.

Беженцы все же не теряли надежду, что с ними произошло случайное недоразумение и что их родственники, отправленные, возможно, по ошибке с поездом другого направления, воссоединятся с ними, как только получат сведения об их местонахождении. Они просили совета – стоит ли оставаться в Дании в ожидании встречи с родственниками, не рискуя быть совершенно отрезанными от России. Ответить четко на подобные вопросы не представлялось возможным.

Сначала дипломатам казалось, что оставаться в Дании для некоторых лиц имело смысл, и если они располагали достаточными для проживания в стране денежными средствами, то никаких препятствий к тому не встречалось. Риски военного времени предугадать невозможно, и утверждать, что они окажутся совсем отрезанными от России, оснований не было. Вскоре, к сожалению, выяснилось, что подобные ожидания беженцев на скорую встречу с родственниками оказались необоснованными.

Наиболее многочисленную группу лиц, обращавшихся в консульство, составляли беженцы, заявлявшие о своем желании вернуться на родину, но вместе с тем и об отсутствии средств. Они рассчитывали на предоставление пособия.