Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны

Дипломатические представители России за рубежом (в частности, поверенный в делах в Лондоне К.Д. Набоков) также настаивали на временной приостановке отправки политэмигрантов на родину. В телеграмме от 11/24 июля 1917 г. он сообщал: «Вопрос о дальнейшей отправке на государственный счет политических эмигрантов с континента и из Лондона в Россию становится настолько серьезным, что я вынужден всецело присоединиться к мнению некоторых вполне заслуживающих доверия лиц из эмигрантской среды. Не подлежит сомнению, что из Европы под видом политических эмигрантов уже проникли в Россию анархисты и уголовники и иные антигосударственные элементы. Ни посольства, ни консульства не имеют фактически возможности проверять подлинную принадлежность людей к политической эмиграции и должны полагаться на отзывы эмигрантских комитетов. Ввиду того, что взгляды таковых изменились с возвращением в Россию огромного большинства эмигрантов, отзывы комитетов не имеют теперь того значения и не дают тех гарантий, как прежде. Мне представляется необходимым, чтобы правительство циркулярно оповестило посольства в Лондоне, Париже и Риме и бернскую миссию, что впредь до назначения особых комиссаров здесь и в Париже с широкими полномочиями и ответственностью отправка эмигрантов временно приостанавливается. Это даст возможность переправить в Россию большее количество военнопленных и военнообязанных»¹⁹³.

В отличие от Набокова поверенный в делах в Швейцарии А.М. Ону, напротив, настаивал на скорейшем выезде из Швейцарии на родину тех эмигрантов, которые бы способствовали укреплению позиций Временного правительства и продолжению войны. В своей телеграмме в МИД 24 июля / 6 августа 1917 г. он настаивал на незамедлительном коллективном отъезде 120 эмигрантов-оборонцев». Аргументы дипломата сводились к следующему: «Около 500 эмигрантов, преимущественно интернационалистов и пацифистов, уехали отсюда через Германию. «Оборонцы», то есть националисты, до сих пор уезжали чрез Англию и Францию, при этом в весьма небольшом числе. По вполне понятным политическим соображениям оборонцы желают возможно скорее прибыть в Россию, дабы принять участие в политической борьбе против центробежных сил. Для характеристики отъезжающих отсюда оборонцев надо отметить, что ни одному из лиц, рекомендованных комитетом оборонцев, не было отказано в визе ни англичанами, ни французами – все решительно признаны достойными доверия»¹⁹⁴

.

Нередко между возвращавшимися на родину на одном пароходе эмигрантами и бывшими военнопленными возникали ссоры из-за разности политических взглядов.

Так, генеральный консул России в Бергене докладывал, что в проследовавшей в июле 1917 г. через Берген партии соотечественников, среди которых насчитывалось 300 политэмигрантов и 400 возвращающихся из плена солдат, происходили во время переезда из Англии на пароходе трения, обострившиеся до такой степени, что со стороны солдат слышались угрозы выбросить в море слишком ярых пацифистов. В Бергене, где партия оставалась три дня, солдаты были помещены отдельно от эмигрантов, и настроение было более покойное, хотя все-таки проявлялись некоторое недоверие и зависть к тому вниманию, с которым местные социалисты относились к нашим эмигрантам, и, в конце концов, солдаты, опасаясь какого-либо предпочтения эмигрантам, настояли на том, чтобы их отправили отдельно с первым поездом, заказанным для перевозки партии.

Все эти трения до эксцессов не доходили, но все-таки отправление наших соотечественников большими партиями, и в особенности эмигрантов вместе с солдатами, крайне нежелательны по причине всегда возможных осложнений, не говоря уже о крайних затруднениях в отношении пропитания, помещения и отправки. Вообще предпочтительнее было бы отправлять хотя бы только солдат из Франции или Англии в Россию прямо морем через Архангельский или Мурманский порт»¹⁹⁵.

Между тем внутриполитическая обстановка в России продолжала накаляться – власть разваливалась, общество погружалось в хаос. С тем, чтобы реально оценить складывавшуюся в стране ситуацию, уместно напомнить слова российского гимна – «Рабочей Марсельезы» – более известного как песня «Отречемся от старого мира»:

Вставай, поднимайся, рабочий народ!Вставай на врага, люд голодный!

Раздайся, клич мести народной!Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!

Именно ее через 5 дней после отречения от престола Николая II в марте 1917 г. Временное правительство утвердило в качестве государственного гимна.