Дирижер в суфлерской будке

Как начинается история? Действующее лицо открывает глаза, просыпаясь, и поехали. А, да… лицо лица предварительно щекочет «шустрыми лучиками» солнце. Хорошо, а если ночь? Все, беда, щекотать некому. Тогда уж судьбе приходится выкручиваться, выдумывая незаштампованные и не притянутые за уши будильники.

Моя же история будто бы и не начиналась совсем. Просто накапливалась в течение всей жизни. Росла как снежный ком. И терпеливо ждала на вершине горы подходящего момента, чтоб рвануться вниз и увлечь за собой попавшихся на пути. Ну или же, подобно налетчику, караулила в подворотне. А я зазевался и, получив ломиком по затылку, послушно пополз в нужную негодяйке сторону.

Истории в массе своей похожи. Видимо, по этой причине все снова началось со слова. Оно стало последней снежинкой, спланировавшей на тот самый ком и сдвинувшей его с места. Слов было три – коротенькое письмо-записка: «Приезжаю завтра, Мурмаша». Этого хватило, чтобы дернулись плохо смазанные шестеренки дремлющих событий.

После, правда, были еще слова. Но значили они мало, лишь уточняя второстепенные подробности. Вдохнули жизнь в историю первые три. Как сказочный принц, добывающий себе очередную принцессу: застал спящей, разбил хрусталь, один поцелуй – и понеслась!

Я сидел перед монитором и не верил глазам. На всякий случай перечитал сбившее с толку сообщение трижды, хотя ошибиться в двух десятках букв нужно еще суметь. И убедился, что судьба решила проверить на прочность мой рассудок, явив доказательство того, что в этой части вселенной возможно все.

А причина засомневаться в собственном психическом здравии имелась весомей не придумаешь. Чтоб понять глубину и искренность удивления, нужно знать, кто такая эта самая Мурмаша, грозившаяся разбавить мое вполне комфортное одиночество.

Во-первых, пусть и звучало имя ласково, любителям ванильно-приторных прозвищ не стоит обольщаться. К слову «гламур», а также к кошачьему мурлыканью отношения оно не имело совершенно. Это самое «мур» родилось из безжалостно обрезанного «мурена». И полностью соответствовало истине.

А во-вторых, местом жительства нежданно-негаданной гостьи был Мурманск! И это делало ее визит потрясающе невероятным.

Ну да, я приглашал Машу приехать погостить. А она привычно отшучивалась, что, мол, для бешеной собаки и сто верст не крюк. Что когда-нибудь навестит всенепременнейше. Благо у нее где-то поблизости отыскалась родня.

Но уж если начистоту, я ни на мгновение не верил в возможность осуществления обещаний. Ведь разделяли нас совсем не сто верст, а раз двадцать по столько. И какая бы энергичная ни была собака, у нее сели бы батарейки еще на полпути! Да что там версты, мы жили в разных странах, для порядка разделенных границей.

Я уже молчу, что с распростертыми объятиями ждать Машу будет заочно знакомый человек. Виделись мы с ней только через малоинформативную замочную скважину веб-камеры. А что стоило мне во время нашего такого скудного общения вместо себя предъявить другого? И в жизни я – агрессивный мохнатый крепыш со шрамом во всю щеку и маниакальным прищуром глаз? На самом деле нет, но все-таки?

Вот и выходила совсем непонятная картина. «Бешеная собака» Мурена грозилась явиться не далее как завтра. Без предупреждения и без обсуждения подробностей. К человеку, могущему на поверку оказаться кем угодно – брачным аферистом, людоедом, да хоть инопланетянином, в конце концов.

Это кто на такое способен вообще?! Беззаветный авантюризм не просто зашкаливал – он разбивал ограничитель шкалы и проворачивал стрелку.

Нет, наша Маша, конечно, уникум. И определенно могла удивить взбалмошностью и безуминкой. Но это уже было слишком даже для нее!

Перебирая многочисленные варианты и отметая заведомо ложные, я подхватился на ноги и принялся мерить комнату шагами. До тех пор пока вырвавшаяся из затянутого паутиной мозга мысль не заставила остановиться. Она свалилась, будто забрало на рыцарском шлеме. И сделала остальные рассуждения тускло-размытыми.

Вывод мне показался единственно верным. Все говорило о том, что Мурмаша – Маша-стервочка, Маша-кремень – летела не «к кому», а «от кого». То есть на такие вот безумные поступки способны люди, попавшие в неприятности. И моя кандидатура отлично вписывалась в такой подход – живу далеко, никто про меня не знает и с ней не свяжет. Лучшего убежища, чтоб пересидеть неспокойные времена, и не придумать.

К тому же Маша была в курсе, каким ремеслом я совсем недавно зарабатывал на жизнь. И заручиться поддержкой отставного сотрудника уголовки – вполне приемлемый вариант. Особенно если решение принималось на бегу и впопыхах, как первая реакция… вот только на что? Ответа не было.

Оставалась, правда, возможность, – и она, не скрою, грела душу мохеровым шарфом – что я тороплюсь с выводами. Вдруг это все мое обаяние натворило? И симпатичная молодая девушка вызвалась приехать ко мне за тридевять земель, потому что я весь такой… ну… подходящий. Увлек и вскружил голову, чертяка.