Дитя зимы

Я взяла две чашки горячего, дымящегося кофе и булочек с сосисками и вернулась в палату. Кэл еще не закончил завтракать. Глаза у него были красные, и я поняла, что он снова плакал. Когда он пошел в ванную чистить зубы, Дуайт схватил свой кофе и выпил одним глотком.

— Ох как мне этого не хватало!

— Все в порядке?

— Он захотел узнать, как именно умерла Джонна, и я ему рассказал. Ну, конечно, не о записке и не о том, что она должна была понимать, чем все кончится, просто сказал, что она не чувствовала боли и… — Он замолчал на полуслове, когда Кэл высунул голову из ванной.

— Можно, я приму душ? Мне кажется, я грязный.

— Конечно, — ответил ему Дуайт. — Только одеваться нельзя, пока тебя доктор не осмотрел.

— Ладно.

Я вытащила хот-дог и протянула Дуайту. Булка была еще теплая, а сосиска пахла особенно аппетитно.

Мы поели, и тут из ванной вышел Кэл, завернутый в полотенце — со влажными взъерошенными каштановыми волосами и капельками воды на лопатках. В восемь лет его чувство стыдливости еще не проснулось, и, когда он забирался в постель и от неловкого движения полотенце упало, он не обратил на это внимания — или просто не заметил.

Скоро пришел врач — постоянный педиатр Кэла; он сказал, что сироп от кашля не нанес серьезного ущерба его здоровью.

— И теперь я могу идти домой? — спросил Кэл.

— Ну, я бы на твоем месте сначала оделся. Поскольку сегодня холодно. Я бы надел какую-нибудь куртку и ботинки, — ответил врач, и Кэл рассмеялся.

Я прошла за врачом в ординаторскую, чтобы взять его адрес и телефон. Когда мы найдем в Рали педиатра для Кэла, нужно ведь будет посылать за историей болезни.

— Чудный ребенок, — сказал врач, записывая в моем блокноте свои данные.

— Что посоветуете его новой мачехе? — спросила я.

— Будьте к нему добры, имейте уважение к тому, что ему пришлось пережить, — тотчас ответил он. — Но не позволяйте ему этим пользоваться и манипулировать вами. Установите правила и приучайте его следовать им неукоснительно. В восемь лет дети имеют огромный запас жизненных сил, они оправляются очень быстро. Кэл абсолютно нормальный ребенок, так что он будет смеяться, и вы будете думать, что он все преодолел, а потом он заплачет, и вы поймете, что нет. Не обращайте внимания, просто любите его. И вот что хорошо: до его вступления в пубертатный возраст у вас есть еще года два-три. А уж когда гормоны взыграют, ни в чем нельзя быть уверенным лет до двадцати.

— Да, я знаю, — сказала я сухо.

— Вот и хорошо. Я слышал, вы судья.

— А также тетушка нескольких подростков, — сказала я.

Он засмеялся:

— Еще лучше.

Мы распрощались, и тут лифт зажужжал и из него вышел Пол Рэдклиф с термосом кофе, который прислала нам Сэнди.

— Привет, Кэл! — сказал он. — Как дела?

— Нормально, — ответил мальчик. Он был полностью одет, оставалось только завязать шнурки на ботинках.

— Все очень сожалеют о твоей маме, сынок.

Кэл сосредоточился на своих шнурках.

— Джимми сегодня не идет в школу, и мисс Сэнди приглашает тебя к нам.

Кэл поднял измученные глаза и посмотрел на отца:

— Папа?

— Прости, малыш, но у меня есть дела, которые требуют моего присутствия.

— Ладно, — тихо сказал он. А потом посмотрел на меня.

Надеясь, что я правильно поняла его взгляд, я сказала:

— Это очень мило со стороны Сэнди, но, я вот думаю, может быть, Кэл сегодня поможет мне. Нам нужно разобраться, что взять с собой в Северную Каролину, что оставить. Как ты на это смотришь, Кэл?

— Конечно, помогу, — сказал он с благодарностью.

Мы с Кэлом заехали в универмаг, чтобы захватить несколько картонных коробок и клейкую ленту.

— А можно прямо сейчас забрать Бандита? — спросил Кэл.

— Хорошая мысль, — ответила я. — Представляю, как он обрадуется! Папа рассказывал тебе, что это он нас нашел? Просто потрясающе!

— Он самый лучший пес в мире! — с гордостью сказал Кэл.

В доме Рэдклифов мы пробыли совсем недолго. Сэнди только что вошла — она отвозила Джимми в школу. О том, как хорошо себя вел Бандит, она рассказала Кэлу очень скучно. Но когда мы уходили и она на прощание обняла Кэла, в глазах у нее стояли слезы.

С появлением в машине кого-то третьего — пса — нам стало легче разговаривать друг с другом и, когда мы приехали домой, тяжелее не стало.

У Кэла была на ферме собственная комната, он уже жил в ней, когда приезжал к нам на Рождество, так что он знал, что там есть и что туда нужно привезти. К тому времени, как приехал Дуайт, мы уже заполнили несколько коробок его книгами и игрушками и упаковали большую часть одежды.

Я сделала сэндвичи, потом очистила холодильник и загрузила стиральную машину.

Часа через два после прихода Дуайта веснушчатое лицо Кэла стало усталым. Он не спорил, когда я предложила ему взять книжку и прилечь ненадолго вместе с Бандитом.

Когда мы остались наедине с Дуайтом, я спросила, как поживает миссис Шей.

Он пожал плечами: