Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха

Вскоре после того, как было отправлено это письмо, родители сообщили Дитриху, что Мария решила переехать к ним и помогать им в берлинском доме. Доктор Бонхёффер, чья приемная располагалась на первом этаже дома, оформил ее как свою секретаршу. Дитрих тут же откликнулся на эту новость письмом.

...

Возлюбленная моя Мария!

Так ты сама, по собственной воле, не дожидаясь повторения моей просьбы, приняла великое решение приехать сюда помогать моим родителям. Не могу передать, до чего я счастлив. Сперва я и поверить не мог, когда родители сказали мне об этом, и сейчас еще не вполне осознаю, как это произошло и как стало возможным… Я только-только начал примиряться с идеей, что тебя призовут на службу в Красный Крест и мы еще долго не увидимся. Теперь все изменилось, и для меня это прямо-таки дар свыше. Мне придется волноваться за тебя во время воздушных налетов, что правда, то правда, но зато теперь я буду знать, что ты все время поблизости. Как чудесно!

…Помогай маме справиться со всеми ее нынешними тревогами, дорогая Мария, и прошу тебя, будь с ней очень терпелива. Ничего лучшего ты не могла сделать для меня. Возможно, милостивый Господь послал тебя к ней именно потому, что сейчас она более всего нуждается в такой замечательной невестке, и чем ближе ты будешь узнавать маму, тем лучше поймешь, сколь малого она желает для себя (пожалуй, слишком малого!) и до какой степени все ее желания, мысли и дела обращены к другим. И – я скоро снова тебя увижу! Дорогая Мария, нужно собраться с силами и быть терпеливыми. Не будем терять мужества. Бог сотворил сердце человеческое сильнее любой власти на земле. А теперь прощай, дорогая Мария, и благодарю тебя за все, за все! Обнимаю и нежно целую тебя. Твой Дитрих660.

Мария навестила Дитриха в тюрьме 23 августа. Это свидание оказалось последним. В тот день Бонхёффер писал Бетге: «Сегодня у меня была Мария, такая юная и вместе с тем такая спокойная и твердая, какой я ее редко вижу»661.

Бонхёффер планирует побег

В сентябре Бонхёффер решил бежать из тюрьмы. Ему была предоставлена большая свобода внутри Тегеля, и в принципе он и раньше мог удрать, но по разным причинам предпочел этого не делать. Но перекрывались все надежды, ради которых еще имело смысл оставаться в тюрьме. Почти все участники заговора были арестованы. Все было кончено. Нацисты располагали достаточными уликами, а под пытками вырывали новые. Если Гитлер не распорядился сразу же всех казнить, то лишь потому, что хотел выжать побольше информации. Ему требовалось каждое имя, каждая подробность творившегося за его спиной столько лет предательства. Если бежать из тюрьмы, то именно сейчас. До конца войны оставалось совсем недолго, в этом уже сомневаться не приходилось. Пусть заговорщикам и не удалось расправиться с Гитлером, с ним скоро разберутся союзники.

Среди охранников у Бонхёффера появился друг, капрал Кноблаух. Он вызвался помочь. Родителям Дитриха велели раздобыть униформу механика по размеру сына и принести ее в дом Кноблауха, жившего в семи километрах к востоку от Тегеля. Требовались также деньги и карточки на еду. Кноблаух обещал спрятать все это в маленьком садовом домике, которыми берлинцы обзаводились (да и по сию пору обзаводятся) на окраине столицы. Туда он собирался привести Бонхёффера. План бегства был очень прост: Бонхёффер переоденется механиком и вместе с Кноблаухом выйдет за ворота, когда тот сменится с дежурства. Больше всего беспокоил вопрос, сумеет ли беглец спрятаться и покинуть страну прежде, чем его снова схватят.