Дюна

«Старайся отдавать как можно меньше приказов, — говорил ему отец… когда-то… очень давно. — Однажды приказав что-либо сделать, потом всегда придется приказывать это».

Вольнаибы знали это правило инстинктивно.

Водный надзиратель отряда начал произносить утреннее заклинание, добавляя к нему ритуальные слова о посвящении в дюнные всадники.

— Мир — это недостроенная хижина, — завывал он, и его причитания разносились далеко по дюнам. — Кто остановит Ангела Смерти? Что предначертал Шай-Хулуд, то сбудется.

Поль слушал, узнавая слова — так же начиналась песнь над телом павшего федьакына, с этими же словами бросались в бой его штурмовики.

Не насыпят ли и здесь кучу камней в память о том дне, когда отлетела еще одна душа? спросил себя Поль. И каждый проходящий мимо вольнаиб будет добавлять еще один камень и думать о Муад-Дибе, который умер на этом месте.

Он знал, что среди вариантов сегодняшнего дня был и этот, лежащий на одной из линий будущего, которые лучами расходились из точки его нынешнего положения во времени-пространстве. Обрывочные видения преследовали его. Чем больше он сопротивлялся своему ужасному предназначению, чем отчаяннее боролся против угрозы джихада, тем больший хаос вторгался в его предвидения. Будущее словно превратилось в стремительную реку, которая несется к огромному водопаду — яростному кипению вод, над которым не видно ничего, кроме завесы тумана и облаков.

— Сюда идет Стилгар, — сказала Чейни. — Теперь я должна отойти в сторону, возлюбленный мой. Теперь я буду только саяддиной, следящей за соблюдением ритуала, чтобы все точно отобразилось в наших летописях.

Она мгновение смотрела на него, и, казалось самообладание ее покинуло, но потом она снова взяла себя в руки.

— Когда это отойдет в прошлое, я сама приготовлю тебе завтрак, — добавила она и отвернулась.

Стилгар приближался к ним по мучнистому песку, поднимая ногами облачка мягкой пыли. Темные провалы его глаз, горящих неукротимым огнем, неотрывно смотрели на Поля. Черная борода блестела поверх защитного костюма влагоджари, его словно высеченные из камня щеки были изъедены ветром — как и его родные скалы.

Он нес знамя Поля — черно-зеленое полотнище с укрепленной на древке трубкой влагосборника, знамя, ставшее уже легендой среди вольнаибов. Поль не без гордости подумал: Я не могу сделать ни единого шага, чтобы это тут же не стало легендой. Теперь они подметят, как я расстался с Чейни, как поприветствовал Стилгара — все, что я сделаю сегодня. Останусь я в живых или умру — это станет легендой. Но мне нельзя умирать. Ибо тогда останется только легенда, и ничто не остановит джихад.

Стилгар воткнул древко в песок рядом с Полем и опустил руки по швам. Взгляд синих на синем глаз оставался напряженным, но ровным. Поль подумал, что и его глаза уже начали принимать этот скрывающий все оттенок — следствие воздействия пряностей.

— Они лишили нас хаджа, — сказал Стилгар с подобающей ситуации торжественностью.

Поль, как учила его Чейни, ответил:

— Кто может лишить вольнаиба права ходить или ездить там, где ему вздумается?

— Я — наиб, — отозвался Стилгар, — меня не взять живым. Я — одна из ног треножника смерти, который сокрушит наших врагов.

Воцарилось молчание.

Поль бросил взгляд на других вольнаибов, столпившихся позади Стилгара. Они стояли неподвижно, каждый творил про себя молитву. И он подумал о том, что вольнаибы — народ, вся жизнь которого — непрерывное убийство, народ, все дни которого исполнены гнева и скорби, который никогда не помышлял ни о чем ином, кроме мечты, подаренной им Литом-Каинзом перед смертью.

— Где Господь, что ведет нас через пустыни и пропасти? — спросил Стилгар.

— Он всегда с нами, — торжественным хором отозвались вольнаибы.

Стилгар расправил плечи, подошел к Полю и понизил голос:

— Ну, помни, что я тебе говорил. Делай все просто и точно, ничего не выдумывай. У нас в народе ездят верхом на творилах с двенадцати лет. Ты более чем на шесть лет старше, и ты не рожден для нашей жизни. Так что не вздумай никого поразить своей смелостью. Мы и так знаем, что ты смелый. Все, что тебе нужно сделать, — это вызвать творило и проехать на нем верхом.

— Я запомню твои слова, — ответил Поль.

— Следи за своими действиями. Не осрами меня.

Стилгар вытащил из-под бурнуса пластиковый стержень в метр длиной. На одном конце он был заострен, а к другому концу была прикреплена пружинная хлопушка.

— Я сам сделал это било. Оно получилось хорошим. Возьми его.

Принимая било, Поль почувствовал тепло гладкого пластика.