Дюна

— Твои крючья у Шишакли. Он отдаст их тебе, когда ты дойдешь вон до той дюны, — он указал направо. — Желаю тебе вызвать большое творило, Узул. Покажи нам, на что ты способен.

Поль отметил особые нотки в голосе Стилгара — наполовину положенные по обряду, наполовину выдающие дружескую озабоченность.

В это мгновение солнце словно выпрыгнуло из-за горизонта. На небе появился тот серебристо-голубоватый оттенок, который предупреждал, что день будет очень сухим и жарким даже для Аракиса.

— Наступило время горячего дня, — сказал Стилгар, и на этот раз в его голосе звучало только то, что полагалось по обряду. — Иди, Узул, оседлай творило и сверши путь по пескам как вождь людей.

Поль отдал честь своему знамени, заметив, что черно-зеленое полотнище безжизненно повисло — предрассветный ветер стих. Он повернулся к дюне, на которую указал ему Стилгар — грязно-коричневый склон с S-образным гребнем. Большая часть отряда уже двинулась в противоположном направлении, карабкаясь на дюну, за которой скрывался их лагерь.

Лишь одна закутанная в бурнус фигура все еще стояла на пути Поля: взводный командир федьакынов Шишакли. Сквозь щель между капюшоном и повязкой виднелась только узкая полоска его глаз.

Когда Поль подошел, Шишакли протянул ему два тонких хлыстоподобных стержня. Стержни были длиной около полутора метров, один конец был шершавым, чтобы удобнее держать, другой заканчивался металло-пластиковыми крючьями.

Поль взял их левой рукой, как полагалось по обряду,

— Это мои крючья, — хрипловатым голосом сказал Шишакли. — Они никогда не подводили.

Поль кивнул, блюдя требуемое молчание, и пошел дальше по склону дюны. Поднявшись на гребень, он оглянулся назад и увидел своих людей, которые сбились вместе и в развевающихся бурнусах напоминали рой насекомых. Теперь он одиноко стоял на песчаном гребне, и перед ним расстилался горизонт — ничего, кроме плоского и неподвижного горизонта. Стилгар выбрал хорошую дюну — она была выше соседних и давала хороший обзор.

Поль наклонился и воткнул било глубоко в песок с наветренной стороны, там, где он был плотнее и обеспечивал большую гулкость. Потом он немного помешкал, прокручивая в голове все, чему его учили, просматривая те пути жизни и смерти, на распутье которых сейчас оказался.

Как только он откинет защелку, било заведет свой призывный гул. Его услышит и поспешит сюда через пески гигантский песчаный червь — творило. Поль знал, что с помощью хлыстообразных крючков он сможет вскарабкаться на высокую изогнутую спину червя. И пока передний край кольцеобразного сегмента будет оставаться открытым, колючий песок будет проникать внутрь его чувствительного тела и чудовище не сможет нырнуть в песчаные глубины. Оно будет влачить свое гигантское тело так, чтобы держать открытый сегмент как можно дальше от песка.

Я — дюнный всадник, сказал себе Поль.

Он мельком взглянул на крючья в левой руке и подумал, что стоит ему только потянуть ими вдоль огромной спины, и чудовище повернет туда, куда ему нужно. Он уже видел, как это делалось. Ему помогли взобраться на спину червя во время короткой учебной поездки. Пойманный червь будет нестись, пока не выбьется из сил и не останется лежать на песке. Тогда придется призывать нового червя.

Поль знал, что когда он пройдет испытание, его сочтут способным совершить путешествие длиной в двадцать бил к югу, чтобы отдохнуть и восстановить силы, — туда, где женщины с детьми скрываются от погромов среди новых пальмовых насаждений в сичах-убежищах.

Он поднял голову и посмотрел в сторону юга, подумав, что вызванный из дикого эрга червь есть величина неизвестная, и поэтому для того, кто его вызывает, исход испытания тоже всегда будет неизвестной величиной.

«Ты должен очень внимательно подготовиться к встрече, — учил его Стилгар. — Ты должен стоять достаточно близко, чтобы вскарабкаться на него, но и не слишком близко, чтобы он не смог тебя проглотить».

С внезапной решимостью Поль отпустил защелку. Лопасть начала качаться и издавать свое призывное «бум… бум… бум».

Он выпрямился и оглядел горизонт, вспоминая слова Стилгара: «Тщательно следи за линией приближения. И все время прислушивайся. Ты можешь услышать его до того, как увидишь».

В мозгу всплыли предостережения Чейни, которые она нашептывала этой ночью, терзаемая страхом за него: «Если ты встал на пути творила, нужно оставаться совершенно неподвижным. Вообрази себя горсткой песка. Спрячься под плащом и всем своим существом ощути себя маленькой дюной».

Поль медленно скользил взглядом по горизонту, вслушивался, искал знаки, о которых ему рассказывали.

Оно пришло с юго-востока — далекое шипение, шепот песка. Наконец он заметил вдали контур следа чудовища на фоне рассвета и подумал, что никогда прежде не видел такого огромного творила, даже не слышал ни о чем подобном. Казалось, он был более полутора верст в длину, и песчаная волна, гребнем вздымающаяся перед его головой, походила на гору.