Дюна

Пол уже успел зарегистрировать ее в своем сознании и составить о ней первое впечатление. Он чувствовал нетерпение людей, понимал, сколько у них дел. Он хотел было спросить, где мать и Чани, но по нервной позе Стилгара понял, что этого не следует делать.

Повернувшись к Харе, он обратился к ней подрагивающим от внутреннего напряжения тоном, который должен был повергнуть ее в трепет:

– Ну, показывай свое жилище, Хара! А о твоей молодости мы поговорим в другой раз.

Отступив на два шага назад, она испуганно глянула на Стилгара и глухо проговорила:

– У него колдовской голос.

– Стилгар, – сказал Пол. – Я в долгу перед отцом Чани. Если я могу…

– Обо всем этом мы поговорим на совете, – перебил его Стилгар, – там все и расскажешь. – Он кивнул, прощаясь, и повернулся, отряд последовал за ним.

Пол взял Хару за руку, ощутив прохладу подрагивавшей плоти.

– Я не причиню тебе вреда, Хара, – сказал он, – показывай жилье! – В голосе его слышались успокаивающие нотки.

– А ты не прогонишь меня, когда истечет год? – спросила она. – Ведь я и сама прекрасно знаю, что не так молода, как когда-то.

– Пока я жив, для тебя найдется место рядом со мною, – ответил он, выпустив руку. – Ну, куда нам идти?

Она повернулась и направилась направо, в широкий поперечный тоннель, освещенный редкими желтыми шарами над головой. Гладкий каменный пол был чист от песка.

Она шла рядом, Пол время от времени все поглядывал на ее орлиный профиль:

– Ты ненавидишь меня, Хара?

– За что мне тебя ненавидеть?

Она кивнула группе ребятишек, глядевших на них с приподнятого порога бокового прохода. За детскими фигурами виднелись силуэты взрослых, полускрытые прозрачными занавесками.

– Ведь я… победил Джемиса.

– Стилгар сказал, что обряд был исполнен и ты – друг Джемиса. – Она искоса поглядела на него. – Стилгар сказал еще, что ты отдал мертвому влагу. Так ли это?

– Да.

– Ты сделал для него больше, чем… могу я.

– Ты оплачешь его?

– Когда придет время, я его опла́чу.

Они прошли мимо арки. Пол заглянул в нее, увидел большой, освещенный ярким светом зал, несколько мужчин и женщин возились там у какой-то машины на высоком постаменте. Они явно торопились.

– Чем это они заняты? – спросил Пол.

– Спешат изготовить положенную норму пластика, прежде чем нам придется бежать. Для посадки нужно много коллекторов росы.

– Бежать?

– Да, пока мясники не перестанут преследовать нас или не уберутся восвояси с нашей планеты.

Пол вдруг споткнулся, чувствуя, как остановилось мгновение, словно ему припомнился предвиденный миг. Но все было не так, события смещены и запутаны, как беспорядочно склеенный фильм.

– Сардаукары охотятся за нами, – сказал он.

– Но ничего не найдут, разве что пару заброшенных ситчей, – ответила она, – и еще – смерть, затаившуюся в песках.

– Так, значит, они отыщут это место? – спросил он.

– Вероятно.

– И мы тратим время, – он кивнул в сторону давно оставшейся позади арки, – на изготовление ловушек для росы?

– Мы ведь сажаем деревья.

– А что они представляют из себя, эти ловушки? – спросил он.

Взгляд ее был исполнен удивления:

– Разве тебя ничему не учили… там, откуда ты сюда явился?

– О коллекторах росы у нас и не слыхивали.

– Хей! – ответила она, вместив целую фразу в единое слово.

– Ну, и что они из себя представляют?

– Ты видел в эрге кусты и травы, – сказала она. – Как ты думаешь, они могут просуществовать здесь сами? Каждое растение приходится тщательнейшим образом сажать в собственную лунку, которую мы заполняем хромопластом. Свет делает его белым. На заре, если поглядеть сверху, лунки поблескивают – белизна отражает свет. А когда наш Великий Отец, солнышко, садится, в темноте коллекторы росы становятся прозрачными и очень быстро охлаждаются. На поверхность их из воздуха выпадает влага и просачивается внутрь, поддерживая жизнь в наших растениях.

– Красиво, – пробормотал он, зачарованный простотой и изяществом изобретательной мысли.

– Я оплачу Джемиса, когда настанет время для этого, – повторила она, словно вновь отвечая на предыдущий вопрос. – Он был хорошим человеком, Джемис, правда, скорым на гнев. Прекрасным добытчиком он был, мой Джемис, а с детьми – просто чудо. Для него не было разницы между моим первенцем, сыном Джоффа, и собственным сыном. Для него они были равны. – Она вопросительно поглядела на Пола. – А для тебя, Усул?

– Этой проблемы у нас не будет.

– Но если…

– Хара!

В голосе его послышались резкие нотки. Они прошли другой, столь же ярко освещенный зал.

– А что делают здесь? – спросил он.

– Чинят прядильные станки, – сказала она. – Сегодня их придется разбирать. Там, в глубине. – Она махнула рукой в сторону ответвляющегося влево тоннеля. – Там обработка еды и ремонт конденскостюмов. – Она посмотрела на Пола. – У тебя новый костюм. Но если он потребует починки, я хорошо справляюсь с этим делом. Иногда я работаю в мастерской.

Навстречу им стали попадаться небольшие группки людей, даже небольшие скопления по бокам тоннеля. Мимо них проследовала вереница мужчин и женщин с мешками, в которых что-то булькало. Густо пахнуло специей.