Диверсант Петра Великого

– Боярыч! – Я с силой топнул ногой по ближайшему десантному люку, который тут же откинулся, и из него высунулась голова моего диверса в шлеме. – Готовность номер раз! – Тот сразу же понимающе кивнул. – Как только Никанорыч скажет, сразу же десантируемся. Готовь щиты для первых двух десятков, что пойдут в основной волне. С Богом!

Люк с гулким звоном закрылся. Через какое-то время одновременно с зычным воплем боярыча по броненосцу пробежала неуловимая дрожь. Морпехи, услышав команду, начали готовиться к высадке.

Я же начал готовить для турок, засевших в башне, один сюрприз, который должен был нам помочь при высадке. По крайней мере, надежды на это я возлагал немалые.

– Так… Мои дымовухи, не подведите, – зашептал я, перемещаясь на нос броненосца; здесь у нас располагались порты для нескольких орудий. – Эй, орлы! Не заснули там! – стучал я уже к артиллеристам. – Готовьте дымовухи! Как подойдем на полверсты, так и палите по берегу. Пусть османы сослепу по нам стреляют. Глядишь, может, и обделаются со страху.

Орудийные порты на носу тут же откинулись, и изнутри послышались голоса артиллеристов:

– Муфлоны… Я вас вертел… – ядреные словечки из будущего, нередко слетавшие у меня с языка, быстро прижились среди морпехов, став своеобразной отличительной особенностью их речи. – Слышали, что командир приказал? Заряжай особливые бонбы! Ты что несешь, идиота кусок? Бонбы, говорю, особливые нужны! Вонючие бонбы!

Дымовые бомбы, конечно, получились слабоваты. Изготовленные из смолы и пропитанной в селитре местной бумаги, они давали довольно жидкий дым. Однако это было лучше, чем ничего. Сейчас мы должны были хвататься за любую соломинку, чтобы хоть как-то уменьшить потери при высадке.

Вскоре нас заметили турки. Видимо, они не сразу поверили в то, что кто-то в здравом уме решится на судах атаковать сторожевые башни. В это время такой поступок считался даже не безрассудным, а просто невозможным. Две каланчи, стоявшие на противоположных берегах, из орудий простреливали здесь каждый метр. Турецким артиллеристам, знавшим в этих местах все и вся, даже прицеливаться не надо было. Им следовало в нужный момент только подносить фитиль к зарядной полке. Остальное за них делала сама крепостная пушка, представлявшая собой бронзового монстра под две-три тонны весом с диаметром ствола в двадцать – тридцать сантиметров. Словом, опомнились они лишь в тот момент, когда от нашего флагмана и до левой башни осталось не более полукилометра.

Бах! Бах! Громогласно ахнула пара орудий, смотревших в нашу сторону. Часть башни тут же окуталась клубами белого дыма. Еще через мгновение выстрелили несколько орудий, находившиеся в башне этажом ниже. Бах! Бах! К счастью для нас, почти все вражеские ядра пролетели мимо. Лишь одно ухнуло в воду в опасной близости от носа броненосца.

– А мы чего молчим? Але, гараж?! – Я топнул ногой. – Никанорыч, давай-ка! Разбуди нашего дракона! Пуганем немного турок!

Нехорошо улыбнувшись, капитан дернул у штурвала какую-то веревку. Через минуту из пасти нашей драконьей головы, хищно ощерившейся на носу корабля, вырвался многометровый сноп огня. Следом пламенем полыхнуло еще раз и еще раз. Ярко-красный поток огня с ревом вырывался на десятки метров вперед, разнося вокруг вонь спирта и смолы.

– Реви, реви, зверюга! – дурным голосом захохотал Никанорыч, сопровождая хохотом каждый сноп пламени.

Со стороны крепости минут пять-шесть не раздавалось ни единого выстрела. Нам удалось удивить их, а значит, выиграть еще немного времени.

– Эх, если пошла такая пьянка. – Я махнул рукой и открыл здоровенный железный короб на носу корабля. – Никанорыч, правь ровнее. Сейчас будем фейерверк пускать. Посмотрел бы я на их рожи…

Из ящика я достал еще одно наше чудо-оружие, которое, правда, называть так можно было с очень большой натяжкой. Это была пороховая ракета, почти полутораметровый цилиндр из клееной толстой бумаги, на конце которого в разные стороны торчало хвостовое оперение в виде стабилизатора. В качестве взрывчатого вещества набили мы ракету тем же самым порохом вперемешку с железным дробом и селитрой. На испытаниях летала она, конечно, так, как сама хотела. Разброс в попаданиях нередко составлял до сотни шагов. Пару раз даже самим стрелкам пришлось спасаться бегством от спятившей ракеты, которой вздумалось свечкой отправиться в небо и тем же самым путем вернуться назад. Тогда еле-еле убежали… Таким чудо-оружием только по очень большим площадям бить.

– Ракеты, конечно, говенные, никуда не годные, но… – шептал я себе по нос, устанавливая первый цилиндр на станину в виде массивной треноги. – Мозги прочистить их должно хватить. Ну, Боже, помогай, – с этими словами я поджег фитиль. – Никанорыч, ложись! – тут же рявкнул я, прыгая в противоположную от ракеты сторону.

Не знаю, кто помог – Бог, случайность или судьба, но ракета с угрожающим шипением рванула прямиком в сторону ближайшей каланчи. Сотню шагов она пролетела за секунды и с яркой вспышкой врезалась в стену.