Диверсант Петра Великого

Я уже было хотел крикнуть, чтобы дверь снова завалили. Стычка с турками из крепости на открытой стене могла нам выйти боком. Я совсем не хотел терять своих людей зазря. К тому же соваться во внутреннюю крепость, где сидел комендант Азова, с горсткой моих морпехов, было бы полнейшей глупостью. Словом, оставалось лишь запереться здесь и дожидаться подхода основных сил из петровского лагеря.

– Хотя чего это я туплю? У меня же есть чем угостить, по крайней мере, этих гостей. – Я остановил взгляд на ближайшем орудии, смотревшем в сторону реки. – А потом посмотрим, что делать дальше… Морпехи! Подтащить это орудие к двери! Навались, братцы! Что как неродные?!

К монстрообразной пушке, стоявшей на неподъемном лафете, тут же кинулись солдаты.

– Навались! Еще! Еще! – Я тоже уперся плечом в еще теплый от боя бронзовый ствол. – Пошла, родимая! Пошла! Еще немного!

Со скрипом и хрустом лафет с орудием нам все же удалось передвинуть, нацелив его в проем двери.

– Они уже близко! Заряжай! – заорал я, едва бросив взгляд в сторону видневшейся стены и бежавших по ней турок. – Быстрее! Блин, что вы все телитесь!

Мы явно не успевали! Мои морпехи, мешая друг другу, то ловили катившиеся по полу ядра, то искали не разорвавшиеся пороховые заряды. Уже были слышны торжествующие вопли турок, размахивавших саблями.

– Нашел, командир! Нашел! – с верхнего этажа, едва не свалившись с лестницы, несся боярыч с двумя зарядными мешочками пороха. – В самом уголке, собаки, прятались!

Туркам не хватило каких-то нескольких минут, чтобы добраться до нас. Наше орудие выстрелило ровно в тот момент, когда отряду янычар в пять десятков голов оставалось сделать последний рывок.

Бах! – громыхнуло орудие. От мощной звуковой волны я на какое-то время просто оглох, а от заполнившего казематы дыма ослеп. С трудом устояв на ногах, я растопырил в стороны руки, пытаясь нащупать стену.

– Монстр, так его! Чуть Богу душу не отдал. – Упав на колени, я пополз в сторону свежего воздуха. – Фу… Царь-пушка, черт бы ее побрал, – стал тереть глаза. – Вижу вроде. Ослеп уже думал… Мать вашу! – вдруг вырвалось у меня, когда я, наконец, смог открыть глаза. – Интересно девки пляшут, если снизу посмотреть…

Отряд янычар словно корова слизнула со стены. Я пялился туда, откуда несколько минут назад на нас бежало полсотни головорезов, и не мог понять, что случилось. Орудие заряжали ядром, но турок почему-то нашинковало в самый натуральный фарш. Казалось, здесь поработали картечью – десятком килограммов превосходных мелко порубленных свинцовых или металлических гвоздей.

– Картечью, что ли, стреляли? – недоуменно пробормотал я, с трудом вставая на ноги. – Всегда у нас так… Совершенно случайно вышло именно так, как надо. Черт побери, я точно счастливчик.

Улыбаясь этой мысли, я повернулся в сторону башни и… едва не наткнулся на ствол пистоля, который держал тот самый, казавшийся полумертвым, османский офицер. Мой взгляд почему-то в это самое мгновение залип на богатой отделке пистоля, украшенного золотыми накладками и красными камнями. Поразительно, я думал не о скорой смерти от выстрела в упор, а о гипнотическом блеске драгоценных камней.

Бах! С торжествующей ухмылкой, исказившей окровавленный рот, проклятый турок нажал на спуск. Тут же из пистоля вырвался полуметровый сноп искр, пороховой гари и дыма. И, пожалуй, все…

Глава 13. Истина где-то рядом

Древний город, старые камни которого еще помнили стоявшие у причала толстопузые венецианские нефы, пал. Он, словно разлегшаяся на топчане потрепанная портовая девка, больше не сопротивлялся. Молчали орудия на мощных земляных бастионах. По каменной брусчатке уныло тянулась цепочка пленных янычар, совсем не похожих на недавних озверелых фанатиков. Широко распахнуты ворота внутренней цитадели, через которые, не торопясь, въезжали победители: ярко разодетые казаки на невзрачных степных коньках, стрельцы с пищалями на плечах, за ними – преображенцы.

– Славная виктория! – восторженно повторял царь Петр, снова и снова оглядывая раскинувшуюся на холмах древнюю крепость. – Брат Франц, ты видишь все это? Мы победили! Победили! Васька Голицын, полюбовник Соньки, бился-бился лбом, а поделать ничего не мог! Я же османа на копье взял! – Петра, исполнившего свою заветную мечту, несло. – Вон она, сила истинного православного государя! Днесь порт сделаем для русского флота! Грозить отсель осману будем. А даст Господь, и его поборем. – Поискав глазами православный храм и не найдя его, Петр вытащил крест и, поцеловав его, истово перекрестился. – Поборем…

После царь, широко шагая, двинулся по крепостной стене цитадели в сторону реки. Лефорт и Гордон, а за ними с десяток офицеров-преображенцев, с трудом за ним поспевали. Петр, живо жестикулируя, несся вперед. Чувствовалось, что он еще никак не мог поверить в то, что эту мощнейшую турецкую крепость все же удалось взять.