ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Если в сиге вместо фильтра торчит свернутый картон от пачки, то выросшим в девяностые не стоило объяснять о её содержимом. Мы забивали по старинке, и сладкий запах мешался с вирджинией, прятавшейся в ещё настоящем «Конгрессе».

— Да ты рисуй, — Лис достал из тумбочки… натурально несколько листов А4, обычной бумаги А4, так странно смотревшейся в старой советской армейской палатке внутри скелета коровника на самой границе Дагестана и Чечни в конце девяносто восьмого года.

Я удивился, взял карандаш, напаснул ещё и, слушая «Бруклин Бонс», начал рисовать нечто, состоящее из тумана, дядьки в цилиндре, опасно смотрящего полумесяца и какой-то совершенной дичи.

К концу второй забивки рисунок понравился нам обоим, в палатке стоял дружный храп и не спал только дежурный и мы, дембель и дух, два идиота, уделавшиеся в хлам то ли под транс, то ли под хаус.

Лис оказался хорошим человеком. Пусть и сильно озлобившимся в армии. Он любил рэп, на гражданке слушал ONIX, писал «2Pac жив» и всё такое. Я рассказывал про гражданку и девчонок, дружно надевших джинсы на бёдрах и платформы, уже уходившие в прошлое, про Казантип из «Птюча» и про любовь к норвежскому блэку, а он научил меня брать за кадык так, чтобы не выдрался и не ссать, когда страшно.

В общем — последняя неделя Лиса в 66-ом звучала электроникой, пахла травой и запомнилась. Армия такая армия, чё.

Деды, карта и ТГ-6

— Манасыпов, тебя комполка вызывает.

— Чего?!

Если бы мне сказали, что прямо сейчас отправляют домой с выдачей на руки военного билета с отметкой о службе, удивился бы не сильно больше. Меня и комполка?!

— Тебя… — майор Васильченко осмотрел меня с ног до головы так внимательно, что невольно заподозрил рентген, встроенный ему в правый глаз. — Интересно, вот зачем ты комполка, солдат? Я что-то про тебя не знаю

Осталось лишь пожать плечами.

— Пять минут на сборы и в машину, старшина едет на ТГ, тебя только ждут.

Вот так вышло, что остатки дембеле й 2-96 второй роты прошли мимо меня. Провожать их, пуская слезу и помахивая платочком, не вышло. Старшина угрожающе крутил усы, сержанты-черпаки смотрели не менее люто и непонимающе, чем начштаба заставы, а я уже собрался.

Ничего хорошего от поездки на ТГ не виделось. Тут-то, на Первомайке, всё просто и ясно, а там?

Камаз фыркнул выхлопом, я подпрыгнул в кузове, машина тронулась и мне в первый раз удалось увидеть Первомайское со стороны. Его стерли с земли в 96-ом, но сейчас село краснело свежим кирпичом, а новенько-блестящие «шестёрки» — «семёрки» стояли почти в каждом дворе. Даже асфальт, идущий через село, оказался новым, и понять, что мы на дороге вышло легко — подкинуло чуть не до тента.

ТГ-6, шестая тактическая группировка, населённый пункт Баташюрт, Хасавюртовский район… Серая сырая земля, вездесущие куски высохшего желтоватого камыша, осеннее лениво-ворочащееся небо и вездесущий ветер. Ряды палаток ядра полка: РМО, разведка, АЗДН, связисты, авторота, сапёры и прочее, отдельно торчащий барак санчасти, отдельно торчащий кирпичный блокгауз штаба дивизии, и её небольшие домики, палатки, КШМ-ки, антенны и остальное. Вертолётка, позиции второго БОНа, идущие перед трассой, техпарк и ментбат, то ли астраханский, то ли сочинский, то и не важно.

КамАЗ прокатился по жирной грязи к палатке РМО, меня выгрузили и придали ускорение, указав куда идти. Мне повезло, первым встреченным оказался здоровенный азовско-потомственный рыбак Лёха с КМБ, на выезде ставший чуть ли не старшиной, хотя как ему это удалось при живых дедах-дембелях, непонятно. Наверное, что силой убеждения, добрым словом и, скорее всего, горячими пиздюлинами, на выдачу коих Лёха был большой мастак.

— Художник, приходи сюда, короче, — Лёха зевнул, — вон там спать будешь, накормим.

Будущее неожиданно обрело какие-то чёткие очертания и мне даже понравилось. Осталось понять — чего ж от меня требуется комполка и откуда он обо мне знает в принципе?!

В полку имелась интересная хренотень: не безвластие, а временное исполнение обязанностей. Между бывшим командиром, ставшим комдивом 2 ДОН и текущим ВрИО в чине майора, имелся кто-то, куда-то там уходивший. Потому главным в части являлся майор Протас, здоровущий подкачанный военный с головой, какой-то кажущей маленькой и смешной на широченных плечах, смахивающей на натурально римского центуриона профилем и чёрным пробором.

И видел я его ровно один раз. А тут…

— О, ты чего тут забыл, военный? — поинтересовался у меня тот самый старлей, что несколько месяцев назад забрал с Сызрани.

— Комполка вызвал.

— Зачем? — удивился тот и осмотрел меня с ног до головы ровно начштаба заставы.

— А я ебу? — поделился я.

— Действительно, — сказал старлей, — стой тут.

И нырнул в штабную палатку. Конечно «тут», куда мне уходить-то?

Ветер выл, дневальный стоял в бронике, с каской и при стволе, за соседней палаткой орали «тэ» разведдухи, мимо топали слоники в количестве никак не меньше, чем в полторы роты и суровый краснорожий военный в чине капитана сурово шёл следом и крайне круто, с фантазией да подходом, погонял: