ДМБ-2000 (66-ой - 1)

— Вы у меня побегаете с плитами, блядь, уебаны! Ещё раз на ПХД кого поймают — будете рыть по три запасных позиции с орудийным погребом для стрельбы из труб стоя, поможете братской противотанковой батарее!

Наверное, захватило оно меня сильно, потому как не услышал даже «смирно!» от пацана под грибком.

— Ты художник? — спросили сзади.

Я оглянулся и уставился на майора с профилем римского центуриона.

— Я.

— В клубе работал, говорят?

— Да.

— Сейчас пойдёшь вон туда, в красное здание и поможешь делать карту.

— Какую карту?

— Какую требуется, товарищ солдат, на месте узнаете. Поступаешь в распоряжение старшего сержанта, спросишь — где делают карту и его там на йдёшь.

Разрешаю выполнять!

Я явился, нашёл и представился.

В большей каморке, с двух составленных столов, распяленная и беззащитная, как монашка перед ландскнехтами, на меня смотрела топографическая карта Хасавюртовского района потрясающей точности.

— Дух? — спросили трое военных с перьями в руках.

— Дух.

— Угу, — переглянулись они, — а мы два-шесть.

Вот я попал, явно написалось на моём лице и они улыбнулись. Ровно как акула, перед тем, как куснуть тюленя за бочок.

Эльфы, дизель, РМО

— Есть курить? — спросил сержант.

— Прима.

— А давай, — он взял сигарету, — прямо здесь курить можно. Ты пером умеешь?

— Неа, и чертить не умею, тройка натянутая была.

— А чего прислали?

— В клубе работал, плакаты делал, кино крутил, так… карандашом могу и ручкой.

— Ну и гасись тогда, — сержант показал на стол в закутке, — вон там не мешайся и всё. Отдыхай, чё.

— Гасись, дух, твоя неделя, — сказал ещё один, — дедушки делают аккорд, дедушкам положено. Дембель без аккорда — служба в помойку.

— И не говори, бля, — сказал третий, — пусть он нам хоть чай носит.

— Эт я запросто.

— Молодец, — похвалили меня и снова указали, — садись туда и не отсвечивай.

Я сел, подпёр довольное ебало рукой и прикрыл глаза.

Дембельские аккорды случались разные. Обычно их прописывали желающим свинтить домой быстрее, и тут как повезёт. Трое пацанов 2-96 оказались штабными писарями, умели чертить, пользоваться всякими хитрыми приблудами навроде рейсфедера и знали деления топопривязки. В общем, я им был как собаке пятая нога, как мёртвому припарка, как диабетику молочный шоколад.

Я дремал, мечтал и летал в облаках. Мечты скручивались в странновато-причудливые спирали с гирляндами, пахли свежей сдобой, какао, яичницей с жареной колбасой и духами, а ещё чуть покалывали пальцы отрастающими волосками под женскими трусиками. В общем — стандартные мечты выросшего лося, ещё не полностью попрощавшегося с детством, но уже понимающего как играть в доктора с девочками.

Я дремал в своих мечтах и не знал многого.

Что через полгода мы снова окажемся в Даге. Этот Даг до поры-до времени будет таким же: потным, усталым, занудным, заебавшим караулами с дерьмовой жратвой, лишь добавится удушливо-липкая жара и духота, орды мошки, раздражение и стрипуха, да вездесущее солнце. Чуть позже Даг покажет настоящее лицо службы: с разрывами гранат с минами, со свистом пуль, с криками раненых и застывшими глазами погибших, с ночными дежурствами, рассечёнными трассерами и редкими проливными дождями.

Что чуть перед этим, тут же, в штабе дивизии, меня будет привлекать на помощь прапорщик Куклина с клуба и мы забацаем наглядную агитацию и плакаты с шевронами ВВ, СКО и прочей ебаторией. А ещё мне выпадет грохнуть единственную на округу бутылку «Уайт-спирита» и прапорщик Куклина нажалуется лично комдиву Петерсу и тут станет натурально орать на меня, а вся сцена будет напоминать домашнюю разборку чуть истеричной одухотворённой мамы, чуть более взрослого, чем нужно отца и их непутевого отпрыска.

Не, а как ещё, когда целый комдив за-ради показухи отправил целого снабженца в Хасавюрт и выдал бабла на растворитель, а какой-то юный организм взял и кокнул? Верно же?! А вдруг то не рукожопость, а самая настоящая диверсия за-ради подрыва Уставных отношений и вообще?!

Что через полтора года меня догонит мой личный дембельский аккорд, ровно когда над нами пройдёт в полк МИ-8, а нам ещё ехать туда, а бэтэр сломался и… И мы заведём с толкача, спустив под склон, бэшку, но потом нашим аккордом окажется подъём на две соседние сопки двух ЗУшек и вертушка уйдёт без нас и мы через сутки побежим в случайную прямо по минному полю и потом под нами понесётся зелёнка почти летней Чечни 2000-го, а по бокам, покачивая пилонами с НУРСами, будет лететь пара «крокодилов», а потом будет Моздок, Крас и поезд домой…

— Подъём, воин!

Какой-то прапор смотрел на меня крайне недовольно.

— Расслабилось, тело?

Деды-дембеля отозвали его, и прапор куда-то слился. Карта рисовался для министра МВД Дагестана и комполка желал подарить её на день милиции, потому нас торопили.

— Ты это, — сказал сержант, — не спи. Делай вид, что занят.

Я понял, кивнул, достал чистый лист из пачки на столе и взял ручку.