Дневная битва

– Тем больше людей отправится на Шарак Ка, – отозвался Джардир.

– Или позднее выступит против тебя, – заметила Инэвера.

Дельное соображение, но аура показала, что высказано оно больше с горечью – из-за правоты Аббана.

– Это неизбежный риск, – произнес Джардир. – Что еще говорят кости? Выкладывай сразу и избавь меня от недомолвок!

Аура Инэверы полыхнула, и он понял, что надо действовать осторожно. Ей хочется произвести на него впечатление, но гордыня – заоблачная. Нельзя третировать ее, как Дамаджи.

– Войска Избавителя обречены, если пойдут на север и оставят в тылу непобежденных врагов. – Она склонила голову, рассмотрела кости под новым углом. – Тебе нельзя вести отряды в Лощину, не покорив Лактон; нельзя и на Энджирс без союза с Лощиной.

– Хотя бы об этом я не волнуюсь, – ответил Джардир. – Племя Лощины последует за мной по первому зову.

Над Инэверой возник призрак госпожи Лиши, соединенный с нею гневом, ревностью и ненавистью. Знакомое зрелище, но под ним таилось искреннее сомнение. Инэвера верила в надежность Лощины меньше, чем он. И считала его глупцом за такую доверчивость.

– Ты не дождешься от Лощины лояльности, пока не убьешь Меченого. Того, кого там зовут Избавителем.

По ауре стало ясно, что это мнение личное, не исходящее от костей, но совет здравый. Он не сомневался в любви Лиши, и она обречена выйти за него замуж и привести за собой свое племя, но не бывать тому без схватки с лже-Избавителем и его ниспровержения.

Он кивнул:

– Что-нибудь еще?

Аура Инэверы зарябила от раздражения, которое не отразилось ни на лице, ни в действиях. Ее взгляд скользил по десяткам символов, что горели с разной силой, и следовал по тропинкам смысла. Кое-какие Джардир узнал, но их значение всегда оставалось для него тайной. Иногда он подумывал приказать дама’тинг научить его читать по костям, но знал, что невесты Эверама заартачатся, а Инэвера изыщет способ ему помешать. Даже в Эведжахе говорилось, что это женское искусство.

Наконец Инэвера заговорила:

– Ты должен возглавить войска ради победы в Дневной войне, но тебе не следует слишком надолго оставлять пустым Трон черепов. У тебя пятьдесят два сына, и все они обратят к нему голодные взоры.

Джардир нахмурился. Он знал, что Джайан и Асом домогаются трона. Возможно, лучше и правда сделать мальчика андрахом.

– Есть ли у меня сыновья, достойные занять трон в мое отсутствие и готовые покинуть его, когда я вернусь?

Инэвера полоснула себя по руке, добавила на кости свою кровь и бросила их вторично. На расклад едва взглянула и подняла глаза:

– Нет.

– Нет? – переспросил Джардир. – Просто «нет», и все?

Инэвера пожала плечами:

– Муж мой, мне тоже не по душе подобный ответ, но кости говорят четко. Я бросала их для тысяч мужчин и не нашла ни одного с твоими возможностями.

Вот оно – обозначилось в ауре и засияло, как маяк, сквозь беспечную маску дама’тинг.

Она лгала. Существовал другой.

Его затопил гнев. Кто он, этот мужчина или мальчишка? Почему Инэвера его защищает? Не хочет ли заменить им Джардира, если муж станет неуправляемым?

Он принял это чувство, едва оно родилось, и вида не подал. Он не такой манипулятор, как Инэвера или Аббан, чтобы играть полуправдой, недомолвками и корыстными подсказками, но учится скрывать свои мысли, не застревать на них – во многом так же, как в шарусаке не позволяет противнику обернуть против себя собственную энергию. Он отложил тревогу на потом. Сейчас необходимо разобраться с вопросами более неотложными.

– Как мне отбросить врагов, когда наступит Ущерб?

Инэвера снова смочила кости его кровью и швырнула на пол.

Узрела нечто – аура выдала глубокую сосредоточенность – и принялась переползать на коленях, чтобы взглянуть на расклад со всех сторон. Ее невесомые, полупрозрачные одежды натянулись, и она предстала соблазнительной, как во время любовных утех, но страх, что нарастал в ауре, изгнал похабные мысли из головы Джардира. Ему захотелось заорать на нее, потребовать ответа, но он заставил себя сохранить хладнокровие.

Наконец она взглянула на него:

– Избавитель должен выступить в ночь один и атаковать центр паутины, а если нет, мы все погибнем, когда придут Алагай Ка и его князьки. Но даже если ты выживешь, нам придется дорого заплатить.

Он уставился на нее, видя, как страх, потянувшийся из ее ауры, липнет к нему Она не хотела, чтобы он рисковал собой. Что это – любовь? Или просто не готова замена? Неизвестно. Тошно учитывать второе, но она уже не раз его обманула.

– Князьки? – спросил он. – Сколько их? Что за паутина?

– Восстанут семеро, по одному на уровень бездны Най, – ответила Инэвера. – Но удар по Дару Эверама нанесут только трое.

– «Только», говоришь? – покачал головой Джардир. – Борода Эверама! Один и то едва не доказал нашу неполноценность!

– Тогда ты не был готов.

– Он проник во дворец, Инэвера! Проскользнул мимо работы наших лучших метчиков как ни в чем не бывало!

– С тех пор мы приняли меры. Теперь князьям алагай труднее миновать наши метки, а я брошу кости и спрошу, какие участки сети самые слабые, – и укреплю их.

Джардир кивнул.

– А паутина?