Читаем Дневник, 1856 г. полностью

13 Іюля. Всталъ рано, горло лучше, но спина все болитъ. Поѣхалъ верхомъ, на овсы, черезъ Бабурино въ Мясоѣдово. Они выморочные, вольные. Дворовые сѣли на землю. Я долго говорилъ съ однимъ. Въ кабакъ ходятъ больше, фр[уктовые] сады вырубили. Нѣкоторые живутъ хуже, но всё говорятъ, какъ будто лестно, что слободные, на травкѣ лежи, сколько хочешь. — Хочу ѣхать къ А[рсеньевымъ] и поговорить съ V[ergani]. — Съ Verg[ani] не говорилъ. Засталъ тамъ Завальевскаго, а потомъ Спечинскаго. Добрый малый, кажется. В[алерію] дразнили коронаціей до слезъ. Она ни въ чемъ не виновата; но мнѣ стало непріятно, и я долго туда не поѣду. Или можетъ это оттого, что она слишкомъ много мнѣ показывала дружбы. Страшно и женитьба и подлость — т. е. забава ею. А жениться — много надо передѣлать; a мнѣ еще надъ собой надо работать. Пріѣхалъ поздно. —

14 Іюля. Сидѣлъ дома. Ничего не дѣлалъ.

15 І[юля.] Тоже ничего не помню.

16 І[юля]. Дождь. Былъ у Брандта. Придумалъ фантастич[еский] разсказъ.

17 І[юля]. Были стрѣлки. Я сдѣлалъ таки глупость дать имъ шамп[анскаго].

18 І[юля]. Писалъ немного ф[антастическій] р[азсказъ] и цѣлый день дома. —

19 І[юля]. Писалъ ф[антастическій] р[азсказъ] немного, теперь 1. ѣду къ А[рсеньевымъ]. Пріѣхала Маша.

20 Іюля. Пріѣхали Арсеньевы и Сережа, ничего не дѣлалъ.

21 Іюля

. Былъ у Арсен[ьевыхъ]. Тамъ были Лазарев[ичи] и Кр[асовскій?]. Я былъ очень веселъ. —

22. Они были у Гимбута, гдѣ и я былъ. Скучно. Нич[его] не дѣлалъ.

23. Маш[ины] имянины, былъ у насъ и Сережа. Разговоръ объ В[алеріи]. С[ережа] много подлилъ мнѣ холодной воды.

24 І[юля]. Сережа уѣхалъ, сидѣлъ дома, ничего не дѣлалъ. Немножко му[зицировалъ?].

25 Іюля. Всталъ въ 12, читалъ Мертвыя души съ наслажденіемъ, много своихъ мыслей, ничего не писалъ. Погода хороша. За обѣдомъ, посредствомъ спора, расшевелилъ Машу и потомъ пріятно поговорили съ ней. Послѣ обѣда поѣхалъ съ Н[атальей] П[етровной] къ В[алеріи]. Въ первый разъ засталъ ее безъ

платъевъ, какъ говоритъ Сережа. Она въ 10 разъ лучше — главное, естественна. Закладывала волосы за уши, понявъ, что это мнѣ нравится. Сердилась на меня [?]. Кажется, она дѣятельно любящая натура. Провелъ вечеръ счастливо.

26 Іюля. Опять проснулся въ 12-ть, рѣшилъ дѣлать молотилку, читалъ Гоголя, игралъ, поспорилъ съ М[ашей] за обѣдомъ о пошлости, потомъ ѣздилъ съ сл[адострастными] цѣлями верхомъ безуспѣшно, слушалъ прелестную комедію Femmes savantes и теперь дописалъ дней за 5.

27 Іюля.

Всталъ поздно, праздноствовалъ съ помощью фортепьянъ. Писалъ немного Ю[ность] и съ большимъ удовольствіемъ. Непремѣнно съ моей привычкой передумыванья, мнѣ надо привыкнуть писать сразу. За обѣдомъ поспорилъ желчно съ Машей. Тетиньки вступились за нее. Она сказала, что Т[ургеневъ] говоритъ, со мной нельзя спорить. Неужели у меня дурной характеръ. Надо удерживаться, а причиной всему гордость, правду сказала В[алерія]. Послѣ обѣда ѣздилъ верхомъ и въ баню. Ничего не дѣлалъ. —

28 Iюля. Съ утра написалъ письмо Колбасину, рапортъ Конст[антинову] и Михальскому, потомъ поѣхалъ къ Арсен[ьевымъ], к[оторые] звали. Странно, что В[алерія] начинаетъ мнѣ нравиться, какъ женщина, тогда какъ прежде, какъ женщина именно, она была мнѣ отвратительна. Но и то не всегда, а когда я настроюсь. Вчера я въ первый разъ замѣтилъ ее bras,28 к[оторые] прежде мнѣ б[ыли] отвратительны.

29 Іюля. Цѣлый день дома дождь. Писалъ утро Юн[ость], дописалъ гл[аву] Исп[овѣдь]. Была Mlle V[ergani] и Н[адежда] Н[иколаевна]. Мнѣ было весело. Можно бы было поработать больше. Услалъ Николая за машиной. Послѣ ужина разговорился съ Машей о литературѣ и болталъ съ большимъ удовольствіемъ.

30 Iюля. — Проснулся поздно. Писалъ главу экзаменъ, написалъ листочка два. Обѣдалъ. Дождь. Раздумалъ было ѣхать къ Ар[сеньевымъ], но пріѣхалъ Брантъ. Онъ своей болтовней выгналъ меня. В[алерію] и Mlle V[ergani] засталъ въ слезахъ, письмо отъ О[льги], будто выходитъ замужъ. В[алерія] совсѣмъ въ неглиже. Непонравилась очень. И говорила глупо, что Д[авидъ] Коперф[ильдъ] много перенесъ несчастій и т. п. Дома засталъ М[ашу] въ постелѣ, женская болѣзнь. Съ тетинькой П[олиной] мы сердиты другъ на друга. Я спорилъ о слабости женщинъ. Надо признаться, что она дрянь; но нынче извинюсь. —

31 Іюля. Всталъ поздно, пришла тет[инька] Т[атьяна Александровна]. Она прелесть доброты. Писалъ главу экзаменовъ. Арс[еньева] прислала съ извѣстіемъ, что О[льга] пріѣхала, я опоздалъ къ обѣду, засталъ О[льгу] въ Московск[омъ] щербач[евскомъ] духѣ и одѣяніи, выходитъ замужъ и ѣдетъ просить денегъ у Кирѣевскаго. Я уѣхалъ рано. В[алерія], кажется, просто глупа. Дома болталъ съ нашими.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой, Лев. Дневники

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары