Дневник, 1857 г.

[11 октября.] 8, 9, 10, 11¹⁷⁷ Октября. Былъ въ Ясномъ хозяйничалъ довольно успѣшно, изрѣдка писалъ. Тщетно хлопоталъ н[асчетъ?] к[лячъ?] — Былъ въ Тулѣ. Занялъ 1500 у Капылова.¹⁷⁸ Необдуманно много далъ процентовъ. Былъ у Казарин[ова]. Обругалъ Елагина, скверно. Изрѣдка писалъ. Меня обругали П[етербургскія] В[едомости].

[12 октября. Ясная поляна — Пирогово.] 12 Октября. Сталъ рубить лѣсъ. Поѣхалъ въ Пирогово, затр[авилъ] 2-хъ. Пріѣхалъ злой, но оборкался съ Маш[енькой]. Она покорнѣе. Нездоровится.

13 Октября. Цѣлый день не выходилъ изъ дома, болтали. Была. Кл. Ничего.

[14 октября. Пирогово. — Ясная поляна.] 14 Октября. Поѣхалъ назадъ въ Ясную и М[ашинька]. Рабо[тники] не живутъ. Разстроился сначала.

15 Октября. Поѣхалъ къ Арс[еньевымъ] охотой. Они зачѣмъ-то звали, но не вышло. Съ ними въ Ясную. Скучно. —

16 Октября. Проснулся поздно. Хозяйничалъ, пойдетъ со временемъ. Выѣхали въ 4. —

[17 октября. Москва.] 17 Октября. По[ѣ]хали. Болтали, мнѣ было трогательно. Пріѣхали въ 8. —

18 Октября.

Поѣхалъ къ Осиповск[ому]. Возвращаясь, разчувствовался. Искалъ квартиры, Нѣмку, обѣдалъ у Яковлев[ой]. Тет[инька], говоря про себя: J’ai voulu me sacrifier¹⁷⁹... и слезы. Вечеромъ заѣзжалъ Ог[аревъ?] и съ тетинькой ѣздили на квартиры. Въ клубѣ, я еще немного чурбанъ, около кот[ораго] бурлитъ.

19 Октября. Хлопоталъ утро. Обѣдалъ въ клубѣ, скучно, да и нездоровится. Вечеръ у Аксаковыхъ. Отвратительная литературная подкладка.

20 Октября. Пришелъ Фетъ, добродушный. Перенятая литераторская вычурность. Сух[отинъ], Ряб[ининъ], Аксак[овъ], Мак[аровъ]. Обѣдалъ одинъ съ М[акаровымъ?]. Утро б[ылъ] у Перф[ильевыхъ]. В[аринька] не понравилась, вечеръ былъ у Сушк[овой] и у Сух[аревой] Башни. Ни та, ни другая мнѣ не нравятся. И Вал[ерію] видѣлъ. Только скучно. —

21 Окт. Утро рѣшилъ о квартирѣ, ходилъ, обѣдалъ у Фета. И онъ самолюбивъ и бѣденъ. Съ нимъ у Аксак[овыхъ]. Въ театръ къ Арс[еньевымъ]. — Вчера былъ у Берса. Люб[очка] ужасна, плѣшива и слаба. Со всѣхъ сторонъ несчастья. И Боже, какъ я старъ. — Все мнѣ скучно, ничто не противно, даже самъ себѣ ничего, но ко всему холоденъ. Ничего не желаю, а готовъ тянуть, сколько могу, нерадостную лямку жизни. Только зачѣмъ, не знаю. — Не то странно, что Богъ велитъ, чтобы кусокъ хлѣба былъ тѣло Его сына, страннѣе въ 100 000 разъ то, что мы живемъ, зачѣмъ — сами не знаемъ, что любимъ добро и ни надъ чѣмъ не написано, то добро, то худо.

На стар[омъ] Кон[номъ] д. Вид. [?].¹⁸⁰

[22 октября. Петербург.] 22 Октября. Поѣхалъ въ Петербу[ргъ], чуть не опоздалъ. Арсеньевы и Талызинъ тамъ. Не очень онъ мнѣ нравится. Утро къ Министру, видѣлъ Зеленаго и почему то смутился. Къ Некрасову, тяжелъ. Къ Анненкову, милъ. Обѣдалъ въ клубѣ съ Ковал[евскимъ], вечеромъ у Толстыхъ. Прелесть А[лександринъ], отрада, утѣшенье. И не видалъ я ни одной женщины, доходящей ей до колѣна. А[лександра] П[етровна] вечеромъ; поздно, у ней морщинки.

23 Октября. Опять Зеленый. Дѣло туго идетъ. Утро у А[лександринъ]. Обѣдалъу Некрасова — мрачно,¹⁸¹ вечеръ, кажется, у Арс[еньевыхъ] и Дружинина.

24 Октября. Опоздалъ къ Минаеву, утро у Шевич[ъ], у Некрасова обѣдалъ, у Арсеньев[ыхъ] и съ ними въ театрѣ — наслаждался miserere Троватора. Утромъ А[лександра] П[етровна].

25 Октября. У Блудовой утромъ. Обѣдалъ у Толстыхъ и вечеръ у Салтыкова.

26 Окт.¹⁸² Не засталъ Мин[аева]. Обѣдалъ у Некр[асова]. Ничего. Вечеръ у Шевичъ съ Козловой. Тупоумны. А[лександра] П[етровна], ночь. —

27 Октября

. День забылъ.

28 Октября. Забылъ.

29 Октября. Засталъ Министра. Плохо успѣлъ поговорить о дѣлѣ. Обѣдалъ у Шостакъ. Исторія Перов[скаго]. Прелесть А[лександринъ]. У нихъ вечеръ. —

[30 октября. Москва.] 30 Октября. Поговорилъ съ Колбасинымъ и поѣхалъ. Смерть Пазухина невозможная мерзость. Юшковъ. Деспотъ и дуракъ. Долгоруковъ, старѣющій свѣтскій человѣкъ и бѣдняжка Мещерской изъ Парижа на Кавказъ. Извѣстіе о свадьбѣ Орлова съ Тр[убецкой] возбудило во мнѣ грусть и зависть. Пріѣхалъ усталый и съ жестокимъ насморкомъ и грипомъ. Маш[инька] все разсказывала про себя, про меня не спросила слова.¹⁸³ И приласкала меня. Ничего. Спалъ днемъ. Прочелъ книгу Н. С. Толстого. Славно. И Севаст[ополь] Ершова хорошо. Хочу сидѣть дома и писать. Петербургъ сначала огорчилъ, а потомъ совсѣмъ оправилъ меня. Репутація моя пала, или чуть скрыпитъ. И я внутренно сильно огорчился; но теперь я спокойнѣе, я знаю, что у меня есть, чтò сказать и силы сказать сильно; а тамъ, что хочетъ, говори публика.¹⁸⁴ Но надо работать добросовѣстно положить всѣ свои силы, тогда пусть плюетъ на олтарь. —