Дневник 1905-1907

Встал очень поздно, денег опять не прислали; письмо от Чеботаревской, потом она и сама явилась en personne. Письмо от милого Руслова, длинное и сердечное. После обеда зашел к Чичериным и за кое-какими покупками. Был вечер, руки были заняты, насилу влез на извозчика. Вечером были Сережа и Нувель. Письмо от Бенуа, этот инцидент с балетом как-то приблизил ко мне его. Читал новеллы, стихи, начал «Мейер»^{925}. Спал очень плохо.

14_____

Пришел политехник приглашать меня завтра в концерт, на афише которого я уже пропечатан. Уверен, что многие студенты брали билеты исключительно на меня. Переписываю для этой суки «Куранты». Идет снег, слегка болит голова, денег не шлют. Пришел Валечка, объяснившийся с В<иктором> А<ндреевичем> и принесший приглашение на завтра. Говорит, что мои шансы очень велики, но это меня как-то не радует и не верится этому. Поехали с ним к Чеботаревской и к парикмахеру. У Блоков была куча народа, скучнейшие актрисы, 3-ое Городецких^{926}, Сологуб, Ремизов etc. Ремизов выражал свои восторги по поводу «Кушетки», и Городецкий тоже, но было скучно. Положительно, мне в тягость обилие женщин. Мейерхольд говорил мне комплименты, что я похож на гимназиста: «Молодой и прекрасный Мих<аил> Ал<ексеевич>» и т. п. Хотелось бы съездить в Москву в половине декабря и, заехав в Окуловку на обратном пути, пробыть там праздники. В<иктор> А<ндреевич> тоже уедет. Шел снег, и было тепло; долго дожидаясь на крыльце, я чертил по свежему снегу машинально палкою «В. Н.», хотя не думаю о нем нисколько.

15_____

Сегодня узнал я, что выбран В<иктором> А<ндреевичем> я, и был им поцелован печально и серьезно; звал меня непременно в субботу с Вальтером Федоров<ичем>. Не наполнило меня все это ни радостью, ни гордостью. После обеда поехал к Валечке с докладом, потом к Костриц, приехавшим через 1/2 года из Парижа. Вспоминали старину, нашли, что я очень похудел и помолодел. У Бенуа был соверш<енно> расстроенный Аргутинский, Сомов, Нувель, Нурок и Яремич. Завтра попадем на репетицию «Павильона»^{927}

. Возвращался почти всю дорогу пешком, страшная грязь.

16_____

Чудный день. На репетиции было отлично, актеры уже в костюмах, между публикой громкие переговоры, остановки. Раньше шла репетиция глазуновских «Времен года», причем кавалеры танцевали в городских платьях — забавно. Вечером пошел к Ремизовым, там были Перемиловский и Нувель. Сер<афима> Павл<овна> пришла поздно. Ал<ексей> Мих<айлович> говорил, что многие меня ненавидят до того, что готовы бы были убить меня, и что их всё будет увеличиваться, а друзей уменьшаться. Ненавидят люди политики. Потом с Нувелем и С<ерафимой> П<авловной> говорили о моем эгоизме, легкости, готовности все перенести и т. д. Что-то будет завтра, свидание dei due illustri rivali[311].

17_____

Поехал за папиросами, бумагой и т. п., пил кофей в Caf'e, говорил оттуда по телефону, вспоминая рекомендации Маврина, купил билет на Баха. Наши просят приехать после концерта в «Вену». У В<иктора> А<ндреевича> был уже Нувель, потом пришла подруга сестры с мальчиком. В<иктор> А<ндреевич> был весел и тёпел, будто все в порядке вещей. Вскоре приехал ко мне Валечка, довольно бодрый. Концерт был скучен, но множество знакомых занимало. В «Вене» было сумбурно, жарко и так себе. Сестра, кажется, была рада видеть моих друзей. Нувель меня провожал, потом я его, вспоминая, болтая, строя планы.

18_____

Утром проник Павлик. По письму Веры Федоровны поехал в театр; беседовали, торопят с музыкой^{928}. Видел Бецкого и др. Сережа с похмелья лежал у себя; прочитал его рассказ для «Весов»^{929}. Мальчик делает карьеру. Вместе вышли к В<альтеру> Ф<едоровичу>, пишущему стихи. Посидели. Пошли в Caf'e выпить чаю. После обеда зашел к Чичериным; тихо, мирно, поиграли Баха. У Эбштейн застал полусонных наших, кислую Анну Ник<олаевну> и кислых Марусю и Юру; у него был товарищ; после отъезда наших пили кофе и ликеры. Было уютнее, чем всегда. Прислали «Перевал», где Нина посвящает Сереже очень компрометантную вещь^{930}. Сережа как-то очень отдален от меня.

19_____