Дневник Благодати

В то время как мир презирает отъявленных грешников, церковь любит их. В то время как мир урезает помощь бедным и страждущим, церковь предоставляет им пищу и исцеление. В то время как мир угнетает, церковь поднимает угнетенных с колен. В то время как мир срамит социальных изгоев, церковь провозглашает Божью примиряющую любовь. В то время как мир ищет выгоды и самоудовлетворения, церковь стремится к жертвенности и служению. В то время как мир требует возмездия, церковь являет благодать. В то время как мир раскалывается на группировки, церковь стремится к единству. В то время как мир уничтожает своих врагов, церковь любит их. По крайней мере, такой образ Церкви рисует Новый Завет: небесной колонии во враждебном мире.

Подобно диссидентам в коммунистических странах, христиане живут по другому своду правил. Мы — «особенные» люди, — пишет Бонхёффер, подразумевая под этим экстраординарность, необычность, нечто из ряда вон выходящее. Иисуса распяли не за то, что Он был добропорядочным гражданином, только немного лучше всех остальных. Правители тех дней справедливо считали Иисуса и Его последователей диверсантами, потому что они подчинялись приказам власти, более высокой, чем Рим или Иерусалим.

А как бы выглядела «диверсионная» церковь сегодня в Соединенных Штатах?

Из книги «Что удивительного в благодати?»

7 ноября

Категорический протест

Хотя Библия, говоря о деньгах, обычно дает не конкретные указания, а общие принципы, она, тем не менее, предлагает одно действие, доступное каждому. Мы можем лишить деньги власти над собой, и для этого нам необходимо их отдавать.

Для бедной вдовы не было никакого смысла жертвовать последние копейки коррумпированной, обветшавшей религиозной структуре в Иерусалиме, однако в ее поступке Иисус увидел трогательный пример правильного отношения к деньгам. Самый лучший способ распорядиться ими — пожертвовать.

Гордон Косби из «Церкви Спасителя» в Вашингтоне рассказал историю одной вдовы, дохода которой едва хватало на то, чтобы кормить и одевать ее шестерых детей. Еженедельно она неизменно клала на поднос для пожертвований четыре доллара. Один из дьяконов предложил Косби навестить эту вдову и заверить ее, что она может использовать эти деньги на нужды своей семьи.

Косби последовал совету, о чем потом горько пожалел. Вдова с глубокой печалью ответила ему: «Вы сейчас пытаетесь забрать у меня последнее, что дает мне чувство собственного достоинства и смысла в жизни». Она познала секрет даяния, за который держалась любой ценой.

Этот секрет таков: основная польза от даяния заключается в его влиянии на дающего. Конечно, люди в Африке и Индии нуждаются в моей финансовой помощи, как мне настойчиво напоминают при сборе пожертвований. Однако в действительности я нуждаюсь в том, чтобы давать, ничуть не менее отчаянно, чем они — в том, чтобы принимать.

Акт даяния наиболее эффективно напоминает мне о моем месте на земле. Все мы живем здесь по благости и милости Божьей, подобно небесным птицам и полевым цветам, как сказал Иисус. Эти создания не беспокоятся о будущей стабильности и безопасности, и мы тоже не должны беспокоиться об этом. Даяние предоставляет мне возможность продемонстрировать свою веру и уверенность в том, что Бог позаботится обо мне точно так же, как Он заботится о воробьях и лилиях.

Из буклета «Деньги»

8 ноября

Церковные лицемеры

Действительно ли верующему человеку так необходима церковь? Уин­стон Черчилль как-то сказал, что относится к церкви, как контрфорсная арка: он поддерживает ее снаружи. После того, как я искренне уверовал и посвятил себя Богу, я тоже некоторое время старался придерживаться этой стратегии. И в этом я не одинок. Людей, посещающих церковь по воскресеньям, намного меньше, чем тех, кто называют себя последователями Христа. У некоторых из них истории похожи на мою: они когда-то обожглись на церковной жизни или даже были преданы. Другим же церковь просто «ничего не дает». Одно дело — следовать за Иисусом, и совсем другое — следовать за верующими каждое воскресенье в храм. И зачем столько шума? Как сказала об этом поэтесса Энн Секстон:

Они забили гвозди в Его руки,

После чего надели шляпы и ушли…

Размышляя о своем духовном странствии, я вижу, что от церкви меня удерживали несколько барьеров. Первым было лицемерие. У философа-атеиста Фридриха Ницше однажды спросили, почему он так отрицательно настроен против христиан. Тот ответил: «Я поверил бы в их спасение, если бы они были чуть больше похожи на спасенных».