Дневник будущего

Вторая часть плана лишь отчасти зависит от меня. В конце каждого года элита Полиса собирается в главной башне, чтобы обсудить достигнутые успехи. И каждый год на вечеринку приглашают кого-то нового. Возросшая популярность позволяет мне надеяться на приглашение. Однако, столь внезапный успех может насторожить кого-то из завсегдатаев, в том числе главу Корпорации. Я ждал письма и в тоже время совершенно о нем не думал. Моментами, мне казалось, будто нет никакой высшей цели и все, чего я хотел достигнуть, к чему стремился, уже свершилось. Но стоило уведомлению появится внизу экрана, настроение резко переменилось. Впервые с 20 сентября я почувствовал страх и нежелание двигаться дальше. Следом пробудился стыд, а еще позже вымученное благородство.

27 декабря

Главную башню видно из любого окна на какой бы забытой окраине вы не жили. Ближайшая смотровая площадка находится в пяти километрах от центральных ворот. С каждым годом Корпорация отодвигает центральный район все дальше и дальше. Скоро мы подойдем к пограничной черте и сами не заметим.

− Зачем? − спросите вы.

− Для безопасности. − ответить Корпорация

Хотя я ни разу не слышал о прецедентах вроде вторжения или незаконного проникновения. Если уж Корпорация научилась залезать в чужой мозг, предотвратить иного рода кражи не представляется таким уж сложным.

Особых возмущений в народе их передвижения тоже не вызывает. Полис принадлежит Торнхилу. В чем беда, если он хочет это лишний раз показать?

Охрана молча провела меня через центральные двери и оставила у кабины лифта. Несмотря на размеры здания, внутри не было того же простора. Коридоры перегружены аппаратурой, а этажи людьми. Пока я ехал, внутрь кабины то и дело пробивался свет от рекламных щитков и проплывающих где-то дирижаблей.

Сама вечеринка проходила на семидесятом этаже. Людей было больше, чем могли вынести уши, но не мое самолюбование. Меня встречали чуть ли не фанфарами и каждый второй стремился завести со мной разговор неважно, о чем. Среди присутствующих был и Блэк. Он не подал виду, будто мы незнакомы, и с тем же отрицанием протянул руку, когда меня вздумали подвести к нему.

Глава Корпорации, если и был на вечере, то прятался где-то в толпе. Почему прятался, спросите вы? Потому что всякий раз, когда я задумывал его найти, сталкивался с провалом. Где-то в середине вечера я решил освежится и выйти на балкон. На семидесятом этаже это все равно, что напрочь лишить себя кислорода, но мне требовалось тишина, даже если ее заменит протяжный гул в ушах. Я опустился на одну из лавок и посмотрел на верх. Ни одного облака, только чернота; чернота и ободок сияния, исходящий от города.

− Нравится то, что видите?

Говорящий, стоял у меня за спиной и не спешил выходить на свет. Загадки в том, кто это был − нет. Думаю, многие и так догадались.

− Конечно, мистер Торнхилл. Вы выбрали отличное место для постройки башни.

Наш диалог, как и все последующие события занимает важное место в этой истории. Возможно, кто-то из вас найдет в нем скрытый смысл; зацепится за фразы, которые пропустил мимо я. Но, клянусь, в момент, когда наша встреча состоялся, я был сосредоточен, как никогда; придирчив, как некогда, и избирателен во фразах, как никогда.

− Это моя обязанность, как главы Корпорации: «Выбирать для всего значимого подходящее место.”

Я намеренно отказывался смотреть на него, даже, когда он добровольно шагнул вперед и присел на противоположный угол скамьи. В представлении Торнхилл не нуждался, но для Вас я все же скажу о нем пару слов.

Эдмунд Торнхилл − четвертый владелец Корпорации. На вид ему больше, чем есть. Как говорится: «Власть отнимает не только нервы». Однако, это только между нами. В книге я описал его более чем статным и красивым. Что касается его политики, то она сплошь повторяет направление предыдущих Торнхилов. “Меняй, пока есть что менять”. если уж совсем кратко.

− Вы ведь тот самый писатель?

− Вы хотели сказать: «Тот самый хроник, что стал писателем?».

Его усмешка напомнила мне звук шаркающей по коробку спички.

− Тонко и глупо. − он поджег сигарету и пустил дым прямо в мою сторону. — Глупо нападать на того, кто лично распорядился о вашем приглашении сюда.

− Не для того ли, чтобы исключить скрытые мотивы? Я хочу быть предельно честным, мистер Торнхилл, поэтому говорю, как есть.

− В таком случае, могу я поинтересоваться, почему вы решили резко перестать быть хроником? Все-таки 30 лет внушительный срок. Следовать одному образу жизни столько лет и вдруг двинуться совершенно другом направлении.

Дым от сигареты щекотал мне ноздри, а его слова — нервы.

− Я был слишком привязан к семье, но еще больше напуган.

− И чего же вы боялись?

− Перемен…Я не столько чтил традиции, сколько боялся сделать один единственный шаг в сторону общества. Поймите правильно, в моей семье был всего один не самый удачный пример, когда кто-то из Зузаков отправился в центр “Памяти”.

− Ваш отец. − — нарочито громко подчеркнул он, будто боялся, что углубившись в свои слова, я не услышу его. − Вы помните об этом, хотя отдали воспоминания о семье.