Дневник будущего

− Нас не очень-то любят соседи. Есть те, кто терпит нас. Кто, планирует использовать систему замещения и у себя, но отчаянно пытается сбросить цену за технологии. Но нет тех, кто поддержал бы нас. Знал бы ты, как Корпорация оберегает свои секреты. Нулевого квартала даже нет на карте. Туристов подвозят к нему только с внешней стороны, где все огорожено строительными панелями и знаками стоп. Как думаешь, почему?

− Если люди не видят огрехов системы, то и не видят причин отвергать ее.

− Именно.

− Но так ведь нельзя…

Он развел руками, как взрослый на вопрос ребенка.

− Такова жизнь. Либо подчинение, либо смерть. Здесь вопрос не в том, что тебе нравится, а с чем ты готов смириться.

Якоб глотнул из фляги, появившиеся, будто из ниоткуда, и недовольно поморщился.

− Я вот свой выбор сделал, и, как видишь…

Фразу он так и не закончил, будто за все эти годы не смог убедить даже себя в правильности своего решения. Меня самого парализовало от бессилия. Я ушел от Блэка с чувством недосказанности и нервного возбуждения, которое испытываешь перед важным событием. Перед чем-то, чему ты сам дал ход.

Я пришел домой лег в кровать и взял дневник, в которой заношу свои последние на сегодня строки. Впервые я дрожу не от страха, а от злости…

6 сентября

Я чувствовал, что могу что-то сделать, но сама мысль о действиях, их или хотя бы о первом шаге пришла ко мне внезапно. Идея давила на голову, как туго затянутая кепка. В первый день после встречи с Блэком, я еще пытался вернуться к привычному распорядку. Во второй начал постепенно от него отступать. Открыл магазин позже, почти не общался с покупателями, и совсем не выходил на улицу. Сегодня же я даже не поднял жалюзи. Если вы думаете, что меня поглотило чувство вины, или долг таким образом призывал меня к действию − вы ошибаетесь. Это фраза “ вы ошибаетесь” теперь часто будет звучать в наших диалогах, потому что я сам перестал понимать, где лежат границы того, что я могу и не смогу сделать. Я лишь знаю, кем я не явлюсь. Я не герой. Я не революционер. Я даже не человек в современном понимании. Я подобие всего вышеназванного. И как подобие могу себе позволить попытку, которая не обернется ничем или же станет всем. Сегодня, 6 сентября, и я снова был у Блэка.

Он долго не решался мне открыть, но непрерывный стук в дверь буквально вынудил Якоба потянуться к замку.

− Что-то забыл, хроник?

− Я знаю, как это прозвучит, но, кажется я знаю, как всем помочь…

В его взгляде мелькнул не интерес, а усталость. Будто не я первый пришел к нему с такими словами, и возможно, ни я последний, постучусь с подобным в его дверь. Он не стал приглашать меня в гостиную и опустился на полуразваленный стул прямо в прихожей.

− Ну, давай. Удиви меня.

Его сарказм распалил меня еще больше. Я так хотел рассказать ему все, и уже не помню в деталях, какие точно подбирал слова. Но точно помню, что лицо его все больше и больше стягивало недовольство вперемешку с испугом.

− …Я напишу книгу, восхваляющую Корпорацию, а когда она станет достаточно популярной, предложу распространить ее в другой стране в качестве знака доброй воли.

− Более дебильной идеи я не слышал. Чтобы не было в этом тексте, любое послание будет раскрыто. Нет такого шифра, который прошел бы через защищенный протокол Корпорации. К тому же, − он продолжил проходится по очевидным фактам, думаю, вы и сами догадались каким, но я все же приведу их здесь:

Я хроник. Никто не поверит моим словам о Корпорации. Все равно что вегетарианец, станет восхвалять мясо.

У меня нет достаточных знаний, чтобы выдать шедевр с первого же раза.

Толку от этой писанины, если, как и сказал Якоб программа распознает любой шифр.

И у меня, были ответы на каждый из вопросов.

Первое я намеревался решить с помощью центра Памяти. Как бы это не противоречило моим принципам и образу жизни, без специальных знаний мне не выдать и стоящей строчки. Этот дневник я не считаю за показатель. В нем слишком много шероховатостей и моих личных мыслей, чтобы считаться книгой. Таких, как я, в центрах ценят по нескольким причинам. Одна из них — демонстрация успешной политики государства. Если уж хроника удалось убедить в необходимости замены, то волноваться о “простых” потребителя вовсе не стоит. И другая причина, более приземленная и очевидная − ценный товар, который я готов отдать им за что-то подержанное, но проверенное временем.

Одно мое воспоминание тянет на пару учебников, за которые другие платят чуть ли не всем днем пережитым когда-то. Я − как дойная корова, выращенная на чистой ферме, а не на убойном заводе.

Что же касается моей затеи с книгой, то здесь все гораздо сложнее. Пустить ее на городской рынок проблемой не представляется, не с тем набором знаний, который я намерен приобрести. А вот сделать так, чтобы она вышла за пределы городского округа, в том виде, в котором нужно мне…Для этого придется быть не просто умным, а в чем-то даже наивным и глупым, а главное самолюбивым.